Навечно - Женева Ли

Его глаза стали полностью черными, но не отрывались от меня, пока он делал один медленный глоток за другим. Он не торопился, хотя я чувствовала, как желание исходит от него. Возможно, он беспокоился, что я не готова, что слишком слаба, но после всего, что мы пережили, это было именно то, что мне нужно. Его тело, его жизнь, укрепляющая меня, как моя укрепляла его. По его венам струилась магия, возможно, это был какой-то затянувшийся эффект его воскрешения. Я ощущала вкус пряного меда, и, по мере того, как его кровь наполняла меня, струйки света, казалось, танцевали под моей кожей, пока я не почувствовала себя такой же наполненной магией, как вода снаружи.

Когда Джулиан, наконец, опустил мое запястье, он коснулся раны одним-единственным поцелуем. Мои глаза следили за ним, а тело вспоминало, каково это ― ощущать его губы на других участках моей кожи.

― Ты питался, пока… ― Я не стала заканчивать свой вопрос, но Джулиан опустил голову, поникнув от стыда, и это был ответ. Я успокаивающе положила руку на его сердце ― на окровавленный участок ткани, где он был проткнут насквозь. Меня пробрала дрожь, и я заставила себя натянуто улыбнуться. ― Я рада. Я бы не хотела, чтобы ты голодал.

Но что-то еще удерживало его голову склоненной, что-то более тяжелое, и я задалась вопросом, какую вину он несет. И что он сделал, чтобы испытывать это чувство.

― Не было границ, которые я бы не пересек, и я сделал это, ― пояснил он грубым голосом, от которого у меня по спине пробежала новая волна мурашек. ― И я не сожалею.

― Я не буду просить тебя об этом. ― Когда-нибудь мы могли бы вместе встретиться с воспоминаниями о темноте. Нас обоих заставляли делать то, что казалось неправильным. Но в этот момент я отказывалась делиться с ним даже частичкой своей вины.

― Ты в полном беспорядке, ― прошептала я ему.

Его губы изогнулись в кривой усмешке, от которой у меня заколотилось сердце. Я забыла, как дышать.

― У меня для тебя плохие новости, ― сказал он. ― Ты выглядишь еще хуже.

― Может, нам стоит что-то с этим сделать?

Он не сказал больше ни слова. Вместо этого он взял меня за руку и повел из гостиной в прилегающую спальню. В центре стояла огромная кровать с витиеватым резным изголовьем, заваленная таким количеством белых подушек, что мне показалось, будто я прогуливаюсь среди облаков. Их воздушность и уют резко контрастировали с чернильно-синими стенами. Здесь не было звезд, чтобы рассеять тьму. Она поглощала все пространство вокруг меня, маня уплыть в это беззвездное море. Но над большой кроватью висел полумесяц, направленный вверх под неестественным углом, так что на двух его острых концах виднелись россыпи звезд. Я на мгновение засмотрелась на него, а затем внимательнее пригляделась к изголовью кровати. По каркасу вились не лианы, а змеи, переплетающиеся друг с другом, их пасти заглатывали хвосты своих собратьев. Только одна змея поднялась выше, вытянув голову и разинув пасть, словно ожидая проглотить странно расположенную луну.

― Похоже на трон, ― сказала я, и он кивнул.

― Твой трон опирается на магию перемен и преображения. Она меняется вместе с луной.

Я приподняла бровь.

― Звучит сложно.

― Магия всегда сложная. ― Он направил меня мимо кровати в примыкающую к ней ванную комнату. Огромная круглая ванна, достаточно большая, чтобы вместить нас обоих, стояла в центре комнаты. Длинный кран выступал из пола и изгибался дугой над ее краем. Мое внимание привлек слив в углу комнаты, и я обнаружила над ним две душевые лейки. У дальней стены были расположены две раковины, казалось, вырезанные из лунного камня, и я предположила, что другая дверь вела в туалет.

Джулиан перевел взгляд с душа на ванну и обратно на меня.

― Душ, ― сказала я. Его кровь оживила меня, но была уверена, что засну в этой ванне, а сон был последним, о чем я думала.

Особенно когда Джулиан начал расстегивать рубашку. Я позволила себе понаблюдать за его проворными движениями пальцев, наслаждаясь зрелищем, пока он наконец не сбросил ее с плеч. Первое, что я заметила, было мое обручальное кольцо, висевшее на цепочке у него на шее. Но когда он полностью обнажился, мой взгляд зацепился за знак, не похожий на татуировку, на его груди над сердцем.

― Что это? ― Каким-образом, к моему ужасу, я уже знала.

Он посмотрел вниз и наморщил лоб, разглядывая свернувшуюся там змею с полумесяцем во рту.

― Это был символ Гвинервы, ― сказал он мне, слегка ухмыляясь. ― Теперь твой. Похоже, ты оставила на мне свой след.

― Привязанность, ― пробормотала я, осознав, что это такое. ― Они сказали, что мне придется связать свою жизнь с твоей. Я не знала, что это означает буквально.

― Что ты сделала? ― Все намеки на веселье исчезли.

― Я предложила свою жизнь, чтобы спасти твою. ― Я прикусила губу, чувствуя на себе его пронзительный, немигающий взгляд. ― Теперь твоя жизнь связана с моей. Это был единственный выход. ― Я ждала, что он ответит, но он лишь стоял молча. ― Ты не против?

После минутного молчания, которое, казалось, длилось целую вечность, он сглотнул. Когда он ответил, в его голосе звучало благоговение.

― Не против ли я? ― повторил он. ― Это большая честь для меня, но я не хочу, чтобы ты приносила ради меня такую жертву. Я хочу, чтобы ты жила.

― Как я могла жить без своего сердца? ― прошептала я. ― А ты бы смог?

Последовало еще одно мгновение тишины, а затем он направился ко мне. Когда он подошел, его ладони обхватили мое лицо.

― Я больше ни дня не проживу без тебя, ― поклялся он, и я поняла, что дело не в цене, которую заплатила за его спасение. Речь шла о том, что произошло до этого ― о том, почему мы оказались здесь и сейчас. ― Я не идеальный мужчина. Я совершал ошибки. ― Ухмылка вернулась, и я вздохнула с облегчением, когда он добавил: ― Возможно, совершу еще больше.

Возможно? Я закатила глаза, но не смогла удержаться от улыбки.

― Но я встречусь с ними вместе с тобой, ― закончил он. ― Никаких секретов. Тебе не нужно, чтобы я защищал тебя от правды.

Я глубоко вздохнула,