Слишком красивая - Анна Шнайдер

на субботу. И Диана накануне прожужжала нам все уши про то, как себя следует с ним вести, ну и так, по мелочи — папе был дан наказ разобраться на любимой тумбочке в гостиной, где вечно свалены его обожаемые книги по истории России, маме — вымыть посуду так, чтобы на ней не осталось ни единого пятнышка или, не дай бог, отпечатка пальцев, Еве — быть умницей, а мне…

— Алис, я тебя умоляю! — шептала Диана накануне страшным шёпотом мне в телефонную трубку. — Держи язык за зубами! И не спорь с Эдом, даже если очень захочется!

— Он у тебя ещё и шовинист? — пошутила я, но сестра шутки не оценила.

— Я же говорила — он настороженно относится к женщинам. И если ты начнёшь язвить или подтрунивать над ним, он на мне ни за что не женится!

— О боже, — я закатила глаза и вновь попыталась воззвать к разуму Дианы: — Ди, милая, я тебя умоляю! Всякий человек, по крайней мере разумный, должен понимать, что женится в первую очередь на тебе, а не на твоих родственниках! Их, как говорится, не выбирают — с ними живут и умирают!

— Вот об этом я и говорю, — не впечатлилась Диана. Впрочем, ожидаемо. — Не шути так, тем более со смертью.

— С какой ещё сме…

— Будь паинькой, — умоляюще протянула сестра. — Сделай вид, что ты скромная и примерная девушка. В конце концов, у тебя даже профессия подходящая — воспитательница в детском саду. Эду понравилось.

— Чего?.. — я вообще не поняла, о чём говорит Диана. Что за феерический бред? Каким боком моя профессия относится к её гипотетическому жениху? Какая ему разница, кем я работаю? Будь я хоть врачом, хоть связистом, хоть штангистом — его это никак не касается вообще.

— Того! Понимаешь, для него все женщины — априори продажны. Ну, за некоторым исключением. И в его голове воспитательница в детском саду с продажностью не очень связывается.

— Да? А учёный-биолог, значит, связывается?

— Только не спрашивай его об этом, пожалуйста! — вновь взмолилась Диана. — Это заморочки Эда, не наши. Я просто хочу, чтобы он поверил в мою благонадёжность.

— Да почему он вообще в ней сомневается? — пробурчала я недовольно. — Только потому что ты не девственница, что ли?

— Ты будешь смеяться, но…

— Не буду я смеяться! Честно, Диан, это не смешно.

— Знаю, — она вздохнула. — Но я его люблю. Очень-очень, Алис!

Я вновь закатила глаза. Ну что ты будешь делать? Не ругаться же с сестрой из-за какого-то Эдика-миллионера. В конце концов, может, он и не женится на ней всё-таки, а? И Диана найдёт кого-нибудь нормального, без шальных денег в кармане.

— Ладно. Может, ты ещё подскажешь, какое платье мне надеть? Чтобы твой разлюбезный точно уверился, что я — синий чулок.

— Без декольте, — протянула Диана спустя небольшую паузу. Боже, она говорила серьёзно! А я-то шутила. — И юбка чтобы была ниже колен, а лучше до щиколоток. И волосы не распущенные. И краситься не надо.

— Давай я сразу никаб надену.

— Не надо! — засмеялась сестра. Ну хорошо хоть в этом случае она поняла, что я шучу. — Просто не хочу, чтобы ты меня затмила.

— Издеваешься? Тебя даже Мэрилин Монро не затмила бы.

— Спасибо, Алис, — с благодарностью выдохнула Диана, кажется прослезившись.

В результате я, перерыв свой невеликий гардероб, решила сыграть роль старой девы. В конце концов, я не так далеко уйду от истины — всё-таки мне за тридцать, замужем я не была и уже не собираюсь, детей нет. Хотя я сама считала, что детей у меня навалом — в этом году, например, целых двадцать девять человек в группу набралось. Ещё три недели — и у меня начнутся каникулы, отдохну от них хотя бы.

В общем, я выбрала закрытое тёмно-коричневое платье, которое однажды надевала на похороны, и, чтобы оно не выглядело очень уж унылым, подвязала его белым поясом на талии. А волосы решила убрать в пучок. Жаль, очки я не ношу — отменное чучело бы получилось, просто иллюстрация к сериалу «Не родись красивой». Особенно уши доставляли — они у меня вечно из любой причёски торчат, а если волосы в пучок убрать, то я совсем на обезьяну становлюсь похожа.

Покрутившись перед зеркалом, я отправила Диане селфи, и в ответ получила одобрительное:

«Отлично! Вот завтра так и оденься».

«Надеюсь, твой Эдик не хлопнется в обморок от моей красоты».

Диана в ответ прислала мне хохочущий смайлик и шутливое:

«Насколько я помню, у мамы на кухне всегда есть нашатырный спирт».

Глава 4. Алиса

С раннего утра все стояли на ушах. Пожалуй, кроме Евы — наша младшая, будучи на сто процентов творческим человеком (рисование — её любимое занятие), спокойно позволила одеть себя в прекрасное нежно-голубое платье, похожее на цветочек из крема на вершине аппетитного тортика, и степенно села за стол — как обычно, рисовать. Мама настойчиво попросила её не брать ничего, кроме карандашей, чтобы не запачкать платье, и Ева покладисто согласилась.

Вообще, если бы не чуть рыжеватые волосы и почти прозрачные брови и ресницы, а также длинноватое лицо, Ева была бы столь же прекрасной, как и Диана. Но, увы, на ней природа немного отдохнула, и наша младшая сестра была вполне обычной, хоть и симпатичной девочкой. Да и в целом звёзд не хватала — говорить начала поздно, талантлива была только в рисовании (остальное у Евы пока получалось посредственно), и читать училась со скрипом и слезами. Не гений, в общем. Но мы с Дианой её обожали. Хотя поначалу, когда Ди только вернулась из Англии, мне казалось, что она напрягается в присутствии Евы — всё-таки младшая родилась и выросла, когда Диана уже уехала учиться. На каникулы приезжала, но два раза в год не то же самое, что каждый день. Однако со временем это ощущение ушло, и Диана стала точно так же, как и я, непринуждённо тискать Еву при встрече. Сейчас нашей младшей пять — самое время тискать. А то ещё пара лет пройдёт — и всё, ребёнок почувствует вкус независимости и перестанет любить обнимашки.

Мама и папа носились по квартире, проверяя каждый угол. Особенно их смущала не слишком вкусно пахнущая подстилка нашей собаки Джесси, да и сама Джесси тоже смущала — дворняжка же, честно подобранная мною на помойке почти пятнадцать лет назад. Раньше у нас ещё жил кот, такой же дворовый и намного более облезлый, чем Джес, по кличке Пират —