Сдаваться киборгам - Грейс Гудвин

не верила в этот весь процесс совпадения. Я имею ввиду, правда? Как черт возьми мог какой-то инопланетный компьютер выбрать мужчину, который был бы для меня идеальным? Я не верила в это. Но это не остановило крошечное зерно надежды прорваться к жизни с мучительным жужжанием в моей груди.

Я нахмурилась, чтобы скрыть реакцию. Это не то, как должно было все идти. «Мне нашли пару?»

«Да, Приллонский воин».

«Приллонский?» −я ничего не знала о других планетах в Коалиции. На протяжении последних десяти лет любопытство моего носа ограничивалось чашкой Петри, а мои глаза только и видели что линзы микроскопа. «Я сказала тебе, я не хочу этого. Совпадения. Этого. Я не хочу улетать на какую-то… какую-то планету». Я выплюнула последние слова, будто это была грязь. «Я сказала тебе. Я не должна находиться здесь, не должна сидеть в тюрьме. Я не сделала ничего неправильного, кроме как раскрыла правду. Я не собираюсь покидать Землю, потому что кто-то нарушил закон».

Надзиратель посмотрела на меня сочувствующими серыми глазами. «Да, я слышала о твоем деле, слышала твои заявления о невиновности. С точки зрения процедуры, тестирование не меняет того, что ты осуждена за преступление. И не меняет того, что ты останешься в тюрьме на следующие двадцать пять лет».

«Я подала апелляцию».

«Да, твой адвокат проинформировал меня и я желаю тебе удачи в этом деле». Ее серые глаза смягчились и я обнаружила, что мой гнев угасает под натиском сострадания, которое я увидела в ее взгляде. «Извини, Рэйчел. Но твоя невиновность или вина не имеет для меня никакого значения. И поверь мне, твоя новая пара не будет беспокоиться об этом. Ты здесь. Ты была осуждена. У них должны были быть доказательства».

«Они были подброшены», − возразила я.

Все признаки оргазма исчезли, сменившись на гнев, отчаяние и озлобленность, что преследовали меня последние пять месяцев. Когда закон Осведомителя вступил в силу, со мной не посчитались. Нет. Меня быстренько увезли, ложно повесили преступления, которые я не совершала, те люди, что совершили намного более худшие вещи, чтобы их скрыть.

Да, я была ведущим исследователем на ГлобоФарма. Испытания проходили под моим руководством. Но я перекрыла кислород, когда все пошло наперекосяк. Я последовала директивам FDA. Данные в моих отчетах были правдивыми и верными. Да, я знала, что у компании на кону сотни миллионов долларов, из-за поисков лекарства от рака. И лечение работало, только убивало слишком много здоровых клеток в процессе.

Я заполнила отчеты и ожидала, что руководство поступит правильно.

В день, когда я услышала, что FDA одобрило лекарство, я чуть не подавилась своим горячим сандвичем с салями и горчицей сидя за столом. Я лично позвонила президенту компании, и когда она не стала меня слушать, я позвонила генеральному директору.

Они все меня проигнорировали, и отправили головорезов, чтобы разнести мой дом и заставить меня замолчать. Они меня уволили, дискредитировали, и я еще не знала, что они собрали мои данные и подбили взять вину на себя, если все пойдет не так.

Все стало плохо, очень плохо. По крайней мере четыреста человек умерло, прежде чем FDA выявило, что новое лекарство причиняет вред. И когда они пришли в поисках виноватого, ГлобоФарма преподнесла им мою голову на серебряном блюдечке.

Ублюдки. Я отказалась сдаваться без борьбы. Я не собиралась бежать как запуганный щенок и прожить остаток своей жизни на другой чертовой планете. Я должна была все исправить. Должна была бороться. Если я этого не сделалю, ублюдки, которые сотворили это с людьми, снова проделают то же самое. И снова. И снова. Я поступила в аспирантуру и защитила докторскую по биохимии только в прошлом году. Я изучала физиологию на бакалавриате, поэтому могла изменить этот мир, могла помочь людям. Я никогда не хотела ввязываться в борьбу. Но теперь, когда я оказалась здесь, я не могу отступить. У меня нет выбора. Бороться или сгнить в тюрьме. И если позволить им победить меня, они просто сделают это снова, сделают следующую ошибку. Убьют людей. Соврут об этом.

«Я не могу уехать. Мне нужно в суд. Пожалуйста, я хочу, чтобы ты поняла».

«Твоя апелляция через два месяца», − ответила она, никак не комментируя мою тираду. Она знала, что произошло, обвинения, суд, мой приговор. Вся моя жизнь была у нее в планшете. Все-все обо мне было там, включая то что я ела на обед три месяца назад и размер моего бюстгальтера. «Твой юрист на всякий случай порекомендовал тебя протестировать для Межгалактической Программы Невест».

Мой юрист был приятным человеком, специалистом в своей области, но против него выступала армия высококвалифицированных и хорошо информированных адвокатов FDA и ГлобоФарма. Он сказал, что борьба будет трудной, но мне все равно. Я не сделала ничего неправильного. Я обнаружила то, что совершили другие, и делали, для десятков тысяч испуганных людей, отчаянно нуждающихся в лечении. Они воспользовались людьми, которые были больны и напуганы. Они подделали документы, лгали, вступили в сговор и повесили всё на меня. Компания отделалась ничтожным штрафом. Я одна оказалась в тюрьме за подлог, мошенничество, сговор. И это не весь список. Мне наплевать, что они сказали обо мне. Я не отступлю.

«Да, два месяца, затем правда всплывет и я буду свободна».

Она не разделяла моей надежды. «Создать пару с Приллонцем не конец света, Рэйчел».

«Нет, конец. Буквально. Я больше не буду находиться на Земле».

«Я была там. На Приллон Прайм». Она наклонила голову в мою сторону. «Я создала пару с Приллонским воином шесть лет назад. Это самое лучшее, что со мной случалось».

«Но ты здесь“, подытожила я. Её губы сжались в тонкую линию и тень промелькнула в ее серых глазах. Я бы сказала, что что-то ее задело. «Извини. Я не знаю твоей истории, твоей жизни. Я просто… − я натянула наручники, − в ловушке».

Когда она не ответила, я внимательно изучила стоическое выражение ее лица. Да. Она была молода, возможно моложе чем мои тридцать два года так на четыре. Но боль в ее глазах была старой. Старой и затвердевшей броней вокруг ее сердца.

«Как ты могла улететь на Приллон Прайм шесть лет назад? Если программа начала работать только два года назад?» Два года с того момента, как приземлились пришельцы. Два года с тех пор как все на Земле вошло в штопор и мы узнали, что мы не одни.

Два года, и наши правительства все еще сражались друг с другом