Влюбляясь в Бентли - Адриана Лав

— Если бы у меня было одно желание, чтобы это было… посмотрим. — Я вижу движение его языка по внутренней стороне щеки, пока он размышляет, затем его взгляд останавливается на моем лице. Я тяжело сглатываю, когда он придвигается ближе. Теплое дыхание касается изгиба моей шеи, но его губы нигде не касаются моей кожи. — Хм, я все еще думаю… — Он откидывает мои волосы с плеча, обнажая шею. — Одно желание? Это все, что я получу?

Я киваю, потому что, честно говоря, у меня так пересохло во рту, что я сомневаюсь, что смогу говорить, даже если попытаюсь.

— Я бы хотел, чтобы ты больше не встречалась с Колтоном Бентли. — Он опускается обратно на свое место, оставляя мои внутренности скрученными в узел. Наступает тишина, долгое время никто из нас ничего не говорит, но потом он прочищает горло.

— Твоя очередь, — говорит он. — Что ты хочешь?

— Ты не хочешь чего-то более существенного? — спрашиваю я. — Например, конец голода во всем мире или мир во всем мире?

— Наблюдать за тобой с каким-то другим парнем для меня довольно существенно. Это мое желание. Я могу решать, как я хочу его использовать. — Его взгляд переходит на мою больную ногу, но затем его взгляд быстро переходит на что-то другое. Никто никогда не хочет, чтобы я поймала его взгляд. Он говорит:

— Ты можешь использовать свое желание, чтобы покончить с голодом в мире, если хочешь… или для чего-то другого.

— Я хочу… — начинаю я, переводя взгляд на свою больную ногу.

Его мобильный телефон сходит с ума от одного текстового сообщения за другим, прерывая то, куда я направлялась. Вздохнув, он проверяет свой телефон.

— О нет, — ворчит он.

— Что-то случилось? — Он сжимает зубы.

— Тебе когда-нибудь хотелось сильно тряхнуть кого-нибудь, пока он не проснется?

— Конечно. — Я смеюсь, вспоминая свою мать. — Все время.

— Ты не расстроишься, если мы закончим на этом? — Он закрывает папку и встает, нахмурившись. — Мне жаль, Тори.

Я делаю то же самое, надеваю туфли и собираю свои вещи.

— Не стоит, — улыбаюсь я, заверяя его, что все в порядке. — Мы можем закончить это в другой вечер.

Остаток вечера я провожу в подвале, занимаясь резьбой. Примерно до 21:50 вечера, когда я замечаю два пропущенных звонка от Киры.

Глава 17

S.O.S.

Виктория

Я крепко сжимаю дверную ручку. Латунь холодна в моей потной ладони. Сердце бешено бьется в груди, угрожая подскочить к горлу. По другую сторону этой двери — спальня Киры. Позади меня царит жуткая тишина, окутывающая маленький, четырехкомнатный дуплекс, через который я прошла всего несколько минут назад. Пустые пивные бутылки стоят в ряд на стеклянном журнальном столике перед пыльным диваном с сине-лиловым пледом. Рядом с бутылками — смятый пакет из «Макдоналдса», две развернутые обертки, одна из которых все еще содержит частично съеденный чизбургер за девяносто девять центов, кетчуп размазан по канареечно-желтому цвету. Есть пыльное зеркало и соломинка. Рядом включен телевизор, мерцающий синим и белым светом, пульсирующим в темноте, но звука нет.

Проходя мимо, я зажала нос, чтобы не почувствовать изнуряющую вонь от двух туалетов в углу комнаты. Не думаю, что моя тетя когда-либо утруждала себя их сменой. Аммиак — это первый запах, который вы замечаете, как только входите в дом. Но в воздухе витает что-то еще… что-то безнадежное. Все в этом дуплексе кричит о том, что люди, живущие здесь, сдались, побежденные суровой жизнью.

Когда на мои настойчивые стуки во входную дверь никто не ответил, я уже подумывала уйти, но Кира попросила меня прийти. Нет, умоляла — это более подходящее слово. Она позвонила и оставила сообщение, что я ей нужна. Не раздумывая, я быстро натянула серый худи поверх майки, не обращая внимания на то, что худи нелепо смотрится с моими розово-белыми пижамными штанами в горошек, обула шлепанцы и бросилась к машине, не сказав родителям, куда я направляюсь в 2:30 ночи. Голосовое сообщение Киры звучало очень срочно: ее невнятная речь, рыдания и невысказанная мольба о помощи. Все это оставляло у меня тревожное чувство, словно я могла почувствовать, что она наконец-то достигла своей переломной точки. Я стараюсь не смотреть по сторонам и не жалеть о ее жизни.

Сделав глубокий вдох, положив руку на ручку, я бросаю последний взгляд вниз на бывший когда-то бежевым ковер с многочисленными сигаретными ожогами, не зная, в каком состоянии я найду свою лучшую подругу, когда поверну эту ручку.

— Кира? — зову я, осторожно поворачивая ручку двери. Дверь поддается со стоном, распахиваясь на заляпанных краской петлях. Все мое тело превращается в камень. Воздух вырывается из моих легких, как будто кто-то зарыл кулак в мой живот, недели того, что я считала возможным, больше нет. Моя реальность навсегда изменилась, определяемая этим моментом. И все, что я могу думать, это… почему?

Я вижу движение под одеялом, и это вызывает у меня тошноту — вспышки плоти, рельефные мышцы вдоль спины Джона напрягаются и затем расслабляются, ее длинные пальцы сгибаются, обхватывая эти мышцы. В голове прокручивается все, что привело к этому моменту. Я должна была быть готова. Я должна была предвидеть это. Это моя вина. Я сказала ей идти за тем, чего она хочет. Мой рот открывается, но ничего не выходит. Я не могу говорить. Не могу думать. Не могу реагировать.

В нескольких футах от меня моя лучшая подруга задыхается, когда ее взгляд встречается с моим.

— Прости, — заикаюсь я. — Я не хотела…

— Черт, Тори, ты не могла постучать?! — Я слышу, как она бормочет в плечо Джона.

Пока он слезает с нее, моя кузина тянется через край кровати, берет свой сброшенный топ, показывая длину своего обнаженного позвоночника, каждый позвонок, когда простыня сползает вниз и стелется вокруг ее талии, делая все это реальным.

— Тори… — говорит Джон, выскальзывая из-под одеяла. — Я клянусь. Если ты дашь мне минутку, я все объясню. — Он стоит рядом с кроватью, обнаженный, образ, который я скоро не смогу забыть. Он быстро натягивает джинсы, даже не тратя времени на то, чтобы застегнуть их, прежде чем сделать два