Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

Довольно улыбаюсь, замечая во дворе, необорудованном детской площадкой, мальчишек, гоняющих футбольный мяч. Пока направляюсь к единственному в общежитии подъезду, получаю нехилую подачу в колено.

— Извините! — испуганно кричит один из них. — Мы не специально.

— Лови, — усмехаюсь, как следует замахиваясь и пиная потрепанный мяч.

Парни орущей гурьбой устремляются за ним, а я дергаю дверную ручку. Лифта здесь нет. На лестнице с разрисованными от пола до потолка стенами, удивительно, но тоже пахнет совсем как раньше. Котлетами, гречей. Детским домом, наверное.

Иду по длинному коридору. Сто лет здесь не был, а ноги сами несут к нужной комнате. В жизни много всякого дерьма, но то, что действительно важно — никогда не забывается.

— Ромка? — сразу же открывает Маша.

Удивленно заглядывает мне за плечо и быстро целует в щеку. После вторых родов почти не изменилась, только совсем немного поправилась.

По глазам вижу — радуется. Я тоже соскучился.

— Ты один?...

— Привет, Маш. Я — один, — усмехаюсь.

Времена, когда я ни секунды не был один, закончились. Фактически мы с Наташей могли быть в разных городах, но душой — все равно были вместе. Будто крепко спаяны. Это была не физика. Это была химия.

Печально, но факт — сейчас ни того ни другого.

— Можно пройду, Маш?

— Ой, прости, Ромочка. Проходи, конечно! — она тут же отодвигается с приглашающим жестом. — У меня тут не очень прибрано, ты прости.

— Все нормально. Иван дома?

— Да дома, конечно. Ногу он сломал, Ром. Теперь на больничном вот... Катенька спит, Артемка в детской играет.

— Про ногу я знаю. Соколов сказал… — опустив взгляд, скидываю туфли.

— Оу… — Машка, кажется, смущается. — Ясно. А Ваня там, — кивает в сторону. — Ты иди к нему, а я пока чайник поставлю. Молодец, что заехал.

Затянувшись как следует воздухом, открываю дверь. Здесь новый ремонт. Вполне неплохо.

— Здорово, — смотрю на лучшего друга.

Он лежит на диване в трико и майке. Правая нога в гипсе.

— Здоровее видали, — бурчит в ответ, привстает и как-то неловко хватается за костыль. Тот падает на пол.

Подхожу ближе и возвращаю на место.

— Ты как? — спрашиваю тихо.

— Лучше всех.

— Ясно. Может, помощь нужна?

— А… ты ведь благотворитель, — хмурится. — Я и забыл.

Челюсти сжимаются сами собой, но я вдруг вспоминаю, зачем пришел. Можно сколько угодно играть в молчанку или обмениваться любезностями через общих знакомых, но Ваня с Машей — часть семьи. Они вправе не принимать род моей деятельности, от этого никто не сдохнет.

А я вот без семьи подыхаю.

— Я как друг пришел. Ты прости за прошлый раз, Вань. С катушек съехал…

— А… как друг, — усмехается он, хлопая по дивану. Сажусь рядом. — Как друг можешь в следующий раз не при параде приходить, Роман Алексеевич, — кивает на белую рубашку.

— Я с работы. Соколов сказал про твою травму, поэтому решил заехать сразу. Спросить, может надо чего? — поглядывая в окно, выговариваю.

— Деньги мне не нужны, — кривится. — Нам всего хватает.

— Блядь, — пихаю его в плечо. — Да че ты заладил, деньги-деньги!... Я вообще спрашиваю. С детьми помощь, Машке может что надо?

— Машке-то. Ей надо. Артема должны были завтра в областной аллергоцентр везти. Талон наконец-то дали, а я с ногой слег… Сможешь?

— Напишите во сколько. Я буду.

Дверь приоткрывается. Машка изучающим взглядом сначала смотрит на мужа, потом на меня.

— Вот и молодцы. Вот и отлично. Пойдемте ужинать. Ты ведь с работы, Ром? Голодный, наверное.

К концу вечера мы с Ванькой общаемся почти как раньше. Это не может не радовать, поэтому домой собираюсь в приподнятом настроении.

— Вань, вы же с Наташей в одном подъезде живете?

— Да.

— Я тут вещи собрала Артемкины. Ты не думай, они все чистые и почти новые…

— Все нормально, Маш, — довольно улыбаюсь. — Давай отвезу, конечно. Спасибо.

— Вот… А то, судя по животику, совсем скоро ваш сыночек появится. Ты ведь видел снимки с фотосессии? Наташа такая красивая…

— С какой фотосессии? — замираю.

Машка оборачивается и машет рукой.

— Я как всегда. Лишнее сказала. Ты меня не выдавай, — подмигивает.

Попрощавшись и договорившись о точном времени на завтра, забираю объемный белый пакет и иду к машине. Пробки на дорогах к тому времени практически рассасываются, поэтому добираюсь быстро. Палец сам собой нажимает кнопку двенадцатого этажа, только вот, кажется, Гайка моему появлению не очень рада.

— Привет, — опершись плечом о стену, нагло разглядываю ее с ног до головы. В легком, шелковом халате она смотрится охуенно сексуальной.

— Пока, Ром!!! Я тебя не ждала.

— Я по делу. Не психуй, — верчу перед ее лицом пакетом. — Это от Маши.

— От Маши? Ты что, у них был?...

Она открывает дверь и уступает. Схватив пакет, направляется в гостиную и начинает выкладывать детские вещи.

— Как здорово! — восхищенно улыбается. — Какое все маленькое. Смотри, какая прелесть! — показывает мне чепчик.

— Ага. Чем ты тут занимаешься?

На журнальном столике замечаю ноутбук. Рядом фотоаппарат и сумку от него.

— Работаю.

— Работаешь?

Этот вопрос мы вроде как давно обсудили: до родов больше никаких съемок, выставок и тем более участия в репортажах с выездом в общественные места. Самое главное сейчас — наш сын. Наташа со мной согласилась. И снова на те же грабли?

Видимо, почувствовав мое настроение, она, как загнанный в угол волчонок, принимает тактику нападения и огрызается:

— Березовский, не начинай, иначе мы поругаемся. Мне надо было обработать старые фотографии. Ида отправила своего водителя, чтобы забрать у меня исходники. Он как раз подъезжает.

— Понял.

— Я кое-как успела. Злая, как чёрт…

И красивая, как кукла…

Экран лежащего на диване мобильного телефона загорается. Наташа подхватывает сначала его, а затем флешку со стола и, отвечая на звонок, идет в коридор, а я падаю прямо напротив ноутбука и устало потираю шею.

Осмотрев ворох детской одежды, едва сдерживаю сильные эмоции. Отцовские чувства бултыхаются за грудиной, но я их упрямо гашу. Это удается сделать, потому что мой взгляд фокусируется на экране.

Ты ведь видел снимки с фотосессии? Наташа такая красивая… Вспомнив