Приговоренный жених - Александр Евгениевич Владыкин

завидовать. Те сначала покосились на меня с некоторым недоверием, но, увидев истовые кивки Рагнхильды и Гуннара, опустились на колени и принесли мне присягу. Быстро тут у них все делается. Если так и дальше пойдет, то быть мне герцогом в полным смысле этого слова.

Но я решил пока не торопить события и, милостиво похвалив еще полтора десятка своих верных подданных, удалился в свою комнату, приказав, чтобы мне не мешали. Герцог, типа, думать будет.

На самом деле я просто хотел дать возможность дядюшке и двум «хуторянам» в красках рассказать, каков теперь их властитель. И второе, еще более важное дело у меня было намечено. Десять дней с моего последнего вызова Огюста прошли, и пора было снова с ним плотно пообщаться. Были у меня не очень приятные подозрения относительно моей магии, которые необходимо было срочно прояснить. Да, несмотря на предупреждения предка, я периодически переходил на особое зрение, которое позволяло видеть магические потоки, и даже аккуратно потрогал синий (рука сразу стала мокрой), какой-то коричневатый (земля под ногами немного задрожала), красный не стал — мне ожоги не нужны, голубой (ветерком повеяло), коснулся желтого — ничего совсем. Может быть, это лечение, подумал я. Цвета герцогства — фиолетовый с темно-зеленым трогать не стал. Что может фиолетовый вызывать я уже проходил, а про направленность темно-зеленого даже думать не хотелось.

Проблема была в том, что я представления не имел, как свои возможности использовать, и еще в том, что, как я не мог не заметить, льнули ко мне сами только как раз потоки темной магии. Остальные не шарахались в сторону, но и особой симпатии ко мне не испытывали.

— Огюст! — позвал я, плотно закрыв за собой дверь и заперев ее на крепкий засов.

— Да, — ответил призрак, появившись передо мной и устраиваясь в кресле. — Смотрю, ты все еще жив и даже неплохо проявил себя уже. Хочешь в магии разобраться? Угадал?

И Огюст подтвердил, что мои опасения и сомнения были не напрасными. Он сам был крайне не то, чтобы слабым магом во всех областях, кроме темных заклинаний, сил после десяти лет в проклятых землях у него было — хоть отбавляй. Знаний у него не было. Он же только один год в убогой школе отучился. А настоящие, глубокие познания дают в академии, куда ему в силу низкого происхождения хода не было. Учитель же тренировал его только в темной магии, которая и нужна в проклятых землях, и тоже ни лечить, как следует, ни стихиями управлять обучать не стремился.

— А что же ты потом не уделил этому внимание? — огорченно спросил я.

— Зачем и главное — как? — ответил мне Огюст, который в это свое появление был куда более готовым к сотрудничеству, чем раньше. — Вернулся я сильнейшим темным магом. Мне этого вполне хватило, чтобы и герцогство создать, и всех, кто с этим был не согласен, убедить в своем праве на титул. Да и не мог я потом покинуть Юм. Как ни силен я стал, но все-таки два — три десятка магов со мной справились бы. А инквизиция и больше бы привлекла. Она тогда гораздо влиятельнее была, чем сейчас. Сохранились еще темные в то время. Это потом их всех окончательно извели и знания совсем уничтожили. Сейчас даже если и появится кто, то, как ты, ничего существенного сделать не сможет.

То есть вот тот туман, превращавший все в прах, он считает ерундой? Тогда даже представлять не хочу, что сможет настоящее заклинание. Впрочем, вру. Хочу. Но также я хочу и другой магии научиться. И в этом мне Огюст, хоть его каждые десять дней вызывай, не поможет.

Значит — надо каким-то образом попасть мне в академию. И не в академию нашей империи, где меня уже числят темным магом, а в академию той империи, с которой наша враждует. К слову, как поведал мне Огюст, там и обучение лучше. Но это еще не вся беда, к сожалению. Мне нужно сделать так, чтобы никто в Юме не заподозрил, что я пока еще не совсем маг. Тут же перестанут бояться, а там и скинуть могут с трона.

В общем, надо думать, вертеться и приспосабливаться.

Глава 15

Шпага и магия

Единственной отрадной новостью в беседе с Огюстом, которая продолжалась до тех пор, пока он опять не начал мерцать перед исчезновением, стало то, что, оказывается, я, видимо, единственный маг в империи и королевствах, который эту самую магию может видеть. Наверное, и на всем континенте, но про враждебную империю мой предок много не знал, так что утверждать что-либо не мог.

То есть когда-то потоки видели все магически одаренные и поэтому и были такими сильными, но потом, после великой войны, постепенно эта способность была утрачена. Последние «видящие» успели разработать специальные заклинания, позволявшие магам подтягивать к себе нужные потоки, но просто взять их рукой, как мог я, они были неспособны. Мало того, и пользоваться маги могли только одним каким-нибудь потоком, лишь очень немногие — двумя. Я же мог потенциально применять все. Универсал. Остался сущий пустяк — научиться это делать.

Правда, кое-что предок мне успел объяснить. Видимо, опасался, что я могу так напортачить, что сам погибну, и соответственно и ему вернуться в мир помочь не смогу.

Тот мой выброс тумана тления, как он его назвал, был спонтанным или правильнее — «диким». Такие вещи всегда случаются при инициации, обычно, когда юноше или девушке исполняется лет четырнадцать — пятнадцать, и именно они и говорят о проявившихся способностях к магии. Эти дикие всплески фиксируются специальными артефактами, и на место выезжает группа быстрого реагирования — слабенький маг, на которого по причине его полной бесполезности возложена задача искать такие таланты. Определив виновника торжества, этот маг надевает на счастливчика или счастливицу блокирующий магию браслет, и будущий маг ждет до девятнадцати — двадцати лет, когда его отправят в школу, если он простолюдин, или в академию, если благородный.

Правда, бывает иногда, что такого потенциального мага не находят или он сам по какой-то причине убегает, например, если его всплеск кого-нибудь убил, и тогда такой маг становится диким. Кстати, бывает, что отдельным диким удается самостоятельно добиться неплохих результатов. А империя что с такими делает? Да, как обычно. Ловит и одних насильно направляет на правильное обучение, а других, тех, что уже успели изрядно накосячить, — на свой