Приговоренный жених - Александр Евгениевич Владыкин

ему пришлось вести за мной дулом своей ручной гаубицы, и, не мудрствуя лукаво, как следует приложил его эфесом шпаги в висок. Почему не заколол? Во-первых, какой бы ни была рана, он мог успеть в меня выстрелить, а тут сразу с копыт. А во-вторых, я успел сообразить, что этого любителя беззащитных служанок неплохо бы допросить. Так что пока пусть живет.

К сожалению, вывод из строя командира не отменил приказ взять нас, который он успел отдать, прежде чем завалился на землю, демонстрируя всем свой голый зад (Местное подобие трусов здесь какое-то странное — спереди закрывает, а сзади только завязки. То ли пародия на спортивный бандаж, то ли продукция сексшопа). Солдаты оказались и дисциплинированными и инициативными, потому что быстро самоорганизовались и начали окружать меня. На Родрика они внимания не обратили, видимо, решив оставить на потом. Оценив их маневр, я решил было отступить к стене дома, чтобы не получить удар в спину, но тут в дело вмешался дядюшка. Не делом. Советом, но очень на этот раз своевременным.

— Магия, Ричард! — услышал я его крик.

Точно. Забыл совсем. И позиция отличная. Вокруг только враги. Перешел на магическое зрение, потянулся к фиолетовому другу. Тот откликнулся немедленно. Прав Огюст. Любит меня темная магия. И особенно заклинание тления. Легкая, уже знакомая мне дымка вокруг меня начинает медленно расползаться в стороны. Солдаты сначала недоуменно переглядываются, а потом, как и гвардейцы до этого, начинают в ужасе разбегаться.

— Стоять! — кричу им, развеивая смертельную дымку, которая едва не лишила нас языка — уже почти подползла к по-прежнему валявшемуся в отключке барону. — Я герцог Ричард! Ваш законный властитель! Что здесь происходит?

Получить ответ на этот вопрос я смог только спустя примерно час. Сначала, продемонстрировав редкостную расторопность и распорядительность, дядюшка развязал своих подчиненных — Рагнхильду с Гуннаром, потом те отобрали у не смевших оказать сопротивление солдат все оружие и заперли их в сарае. После этого занялись приведением в чувство барона, который никак не хотел возвращаться из состояния анабиоза, а когда все-таки вернулся, то обнаружил себя привязанным к тем самым козлам, на которых хотел предаться пороку с Мелли, а рядом костер и нагревающуюся в нем кочергу.

И все и почти сразу рассказал. Нет, не партизан он оказался. И его рассказ мне совсем не понравился.

Глава 16

Допрос и любовь

Итак, что же выяснилось? Граф Сиверс, который меня обхамил еще во дворце Конрада Третьего, слов на ветер не бросал. Предупреждал он тогда мою жену, что не позволит Турвальду распоряжаться в Юме? Так и поступил. Вернувшись домой, он сразу объявил, что полоумный герцог Ричард (это я, между прочим), попал под полную власть своей жены — турвальдской принцессы и выполняет все приказы ее отца — короля все того же Турвальда. Старого и непримиримого врага Юма и всех истинных — гордых и свободолюбивых юмцев.

И он, граф Сиверс, глубоко сожалея о случившимся, и в качестве патриота герцогства вынужден временно, исключительно временно, принять на себя титул блюстителя трона Юма и клянется всеми силами отстаивать древние права всех жителей, включая гномов и овец (про последних шучу).

Согласились с такой постановкой вопроса, правда, не все. Но отнюдь не из верности мне. А почему бы кому-то хранить мне преданность, если я (в смысле мой предшественник) ни разу в жизни ничего разумного со средневековой точки зрения не сделал? Не убил никого для острастки, например? Так что фронда по отношению к Сиверсу объяснялась только тем, что не он один готов был взять на себя тяжелый труд по управлению моим герцогством и сопутствующим этому заботам по сбору налогов. Особенно вызывало возражения именно последнее. Управление простолюдинами — суд, общественные работы и прочее графу готовы были уступить. А вот налоги нет. Армию — тем более. Все прекрасно понимали, что кому она достанется, тот рано или поздно на трон и заберется. И скорее — рано. В общем, до гражданской войны дело не дошло пока, но напряженность, ей предшествующая, уже была. Впрочем, такая ситуация была для меня даже выгодна. Если бы все безропотно поддержали притязания Сиверса, мне бы мало что светило. А так вырисовывался вполне реальный шанс выловить в этой мутной воде мою корону. Ее не получится — она в Турвальде где-то осталась. Хорошо. Пусть будет трон. Корону я потом гномам другую закажу.

И тут получилась некоторая заминка в интересной беседе, потому что мы плавно подошли к вопросу — какого лешего забыли на хуторе разведчиков барон и его два десятка солдат, если дома каждый штык (в смысле шпага, алебарда или пистоль с аркебузой) на счету?

Желания быть откровенным у пленника сразу поубавилось, но дядюшка это заметил и проявил талант настоящего интервьюера. Он вытащил из костра раскалившуюся до красна кочергу и поднес ее к той части тела собеседника, которую он успел обнажить, а дядя не счел нужным чем-то закрыть, когда барона фиксировали на козлах в неудобном положении.

И конструктивный диалог опять наладился. И это было, пожалуй, самой неприятной частью того, что мы узнали.

Граф Сиверс каким-то образом выяснил, что мы сбежали из Турвальда. Ну, каким? Не у одного Родрика разведка работает. У графа, видимо, тоже была. Хотя нет. Разведка — это у моего дяди. У Сиверса — шпионы. Помню я это принципиальное отличие. Наши — смелые разведчики. Чужие — подлые шпионы. Но продолжу. В задачу отряда барона входило перехватить нас на пути в Юм и где-нибудь прикопать, предварительно нашпиговав железом. И это еще не все. Такие же отряды патрулировали по ту сторону границы с целью не допустить нас до внутренних земель герцогства. Только в их случае вместо прикопать было распоряжение скинуть в какую-нибудь расщелину и присыпать камнями. Даже если найдут, не удивятся. Камнепад, однако. Горе-то какое! Сначала папу с мамой и младшим братиком бедный наш слабоумный герцог так потерял, а теперь и сам не уберегся.

Что касается планов барона относительно Изабеллы и Мелли, то тут ничего особо неожиданного не было. Что ждало служанку, я увидел и сам, а вот Изабеллу хотели доставить к графу Сиверсу, чтобы потом использовать в качестве заложницы.

И последнее. Как покойный барон Дарт (да, не выдержал он последнего испытания — после допроса Рагнхильда ему очень по-деловому перерезала горло, а он взял, да и умер) узнал об Изабелле и о нас? Опять спасибо дядюшке, что приказал разведчикам