Консультант для дознавателя-аристократа - Вероника Воронина

Девушки сидели у дверей чайных, щёлкали веерами, и глаза у них светились из-под накладных ресниц как у охотниц.

— Ищешь ночь, воин? — пропела одна, будто в воздух. Я даже не поняла, ко мне ли она.

Я проскользнула выше, на крышу над домом с павлинами на шторах, и замерла на мгновение.

Отсюда уже был виден тот самый Золотой квартал.

Сюда сливались улицы, идущие из района торговцев грёз — мечт, порошков, туманных мыслей.

Там царили продавцы затуманенных жизней.

Вонь благовоний была уже не чарующей — а липкой, почти удушающей.

Над входами горели синие фонари — знак, что здесь ты платишь не серебром, а собой.

Всё это было на ладони.

Вся темная сторона Империи Юан, которая сегодня собиралась под одной крышей.

И я мчалась туда — на цыпочках по балкам, как теневое напоминание о правде, которая вот-вот прорвётся наружу.

Внизу уже сгрудились повозки, подносчики, девочки из чайных домов — лица под вуалями, запах жасмина и лака для ногтей.

Я, сменив одежду на форму обслуживающего персонала, скользнула внутрь с подносом и пониженными глазами.

В моей сумке были все нужные артефакты, а в голове — абсолютная тишина.

И да, меня никто не остановил.

Ведь сегодня фуршет обслуживала госпожа Ли Хуа.

И именно для этого я так долго шла через всю ночь.

Переодевшись в скромную девушку для чайной подачи, я уже не чувствовала себя той Никки, которую Юнчжи водил под руку по аллеям.

Платок скрывал половину лица, лёгкий макияж делал черты бледнее и проще.

Никто не смотрел в глаза прислуге. Никто не обращал внимания, кто именно приносит чай.

А значит, я была в идеальном положении, чтобы наблюдать и записывать.

Пока я подготавливала чайники, улаживала последние штрихи на подносах и закрепляла артефакты записи, рассвет медленно растекался по улицам города, окрашивая дымку над крышами в медный цвет.

В зале царила настороженная торжественность, как в храме, где боги давно умерли, но обряды продолжаются.

Я вошла среди первых. Прислугу выпускали пораньше.

Зал был освещён мягко и приглушённо — шелковые фонари в лазурной палитре, зеркала, завешенные тканями, тихий запах сухого шалфея и ладана.

Гости прибывали один за другим, но не толпой, а волнами.

Каждая волна — как прилив силы.

Плащи, маски, палантины. Украшения, магические печати, кольца с эмблемами.

Я скользила вдоль рядов, делая вид, что выбираю, кому налить чай, и аккуратно располагала артефакты: под лавками, между ножек столов, за занавесами, на подносах с благовониями.

Всё пошло по плану.

Я притаилась в узком проходе рядом со вторым ярусом и начала прислушиваться.

— …говорят, даже сам Наместник Семи Пещер здесь. Видели его в левой галерее, — шептал один торговец другому, склонившись над чашей с дымящимся отваром.

— Да, и из Храма Вечной Ночи прибыли. По маскам — Верховный Картограф и пара его Смотрителей.

— Значит, всё серьёзно. Если уж они приехали, точно последние.

— Не просто последние. Больше пока ничего не планируется, — ответил третий голос, старческий, но твёрдый. — Мои источники в портах говорят, что пересечения торговых каналов слишком явные. Империи начинают чесаться. Это последняя возможность договориться.

Меня пронзило холодом.

Значит, это не просто крупные торги. Это последние известные.

Именно поэтому зал был полон всех, кто по-настоящему имеет власть в тенях.

Я сделала круг, словно проверяя чаши, и подслушала ещё фразу:

— …по всему востоку затаились. Это наш последний выход, чтобы согласовать пути.

— Виновных найдут?

— Ли Хуа сказала, что баланс будет восстановлен....

Госпожа Ли Хуа стояла на возвышении, как в святилище.

Голос её был спокоен:

— Мы здесь не для паники. Мы — остатки старой школы, и вы это знаете. Наша семья пережила падение трона, чуму, и даже вмешательства с севера. Теперь — наша задача не война, а баланс. Он будет соблюдён. Я гарантирую это. Лично.

Все переглянулись. Никто не спорил.

И только у меня — дрожь под кожей.

Слишком спокойно. Слишком продуманно.

Юнчжи тоже был в зале.

Сидел в полутени, отстранённый, неподвижный, слушающий.

Он не увидел меня — я была за бумажной ширмой, где прислуга подаёт напитки и уходит без слов.

Но моё сердце всё равно сжалось.

Он знал об этих торгах.

Он здесь.

И он не сказал мне ни слова.

Но не время на эмоции. Всё, что от меня требовалось, — записать и уйти.

Сигналы от артефактов были стабильны. Звук шёл. Образы сохранялись.

Я уже знала, кому это передать.

А пока — я наполняла чашки, кланялась, и чувствовала, как вместе с дымом ладана в воздухе витает грядущая буря.

Я осторожно подносила чай к столу в полутени, когда краем глаза увидела его. Юнчжи.

Он сидел в одном из внутренних секторов, скрытый под тяжелым воротом длинного плаща. Почти незаметный — но я сразу уловила это легкое напряжение в его позе, когда я приблизилась.

Он поднял глаза — взгляд столкнулся с моим.

На краткий миг я увидела всполох ужаса, узнавания и боли.

Он быстро погас в его чертах. Лицо снова стало каменным.

Юнчжи кивнул почти незаметно и, когда я приблизилась с подносом, шепнул быстро, так, что его губы едва двигались:

— Никки… тебе срочно нужно уходить. Сейчас начнётся облава.

Сердце ударило резко. Я успела только втянуть в себя воздух — и всё пошло к чертям.

— Что ты сказал?! — неожиданно взревел мужчина за столом рядом. Глаза его округлились, он вскочил, опрокидывая чашу с дымящимся напитком. — Облава?!

И как будто в ответ — весь зал взорвался.

Голоса, крики, отодвигаемые стулья, звон разбивающейся посуды.

Охрана встала, тут же направив копья и артефакты подавления в сторону Юнчжи.

— Ты, встать! — рявкнул один. — Кто ты такая? Что у тебя в руках?!

Меня толкнули — поднос