Хочу быть с тобой - Марта Заозерная

Страх быть не к месту, он дикий. И справиться с ним я могу не всегда. Тогда в моей голове бродили мысли «А что если б я умерла, а братик всё же сумел родиться. Мама бы рада была? Хоть чуть – чуть». Странные мысли…

Также было и с Димой. До появления Крис, у него всегда было время со мной пообщаться, затем его резко не стало.

Всю свою жизнь я бегу от ненужности.

Закрываю глаза и снова чувствую на себе прищуренный взгляд. Всю дорогу до базы смотрел.

Глава 28

Представление о «базе отдыха» у меня осталось, как и у многих детей девяностых, очень красочное, притом, что в плохих условиях никогда не жила, просто к нам развитие шло очень долго. Большинство красивейших мест было застроено давно, и капитального ремонта санатории, базы и дома отдыха не видели десятилетия. Сейчас же инвестиции всё же дошли, стало заметно уютнее. Вот и сейчас лежу и смотрю на абсолютно белый потолок, чем дольше смотрю, тем яснее вижу узоры, которых тут быть не должно. Когда – то давно, психолог в моем непозволительно дорогом учебном заведении сказала папе, что я поехала кукушкой. Может быть, зря женщину уволили? В памяти всплывает отрезок видео с её участием… нет, не зря.

В дверь начинают резко стучать, долбят.

Приподнимаюсь с кровати и иду открывать. Правой рукой прижимаю к груди левую, которая до сих пор горит, хотя я её с хлоркой разве что не помыла, потому что не нашла её. Нездоровое влечение, нездоровые мысли.

Сережа заходит в номер, как только я дверь открываю, у него в руках мои вещи. Ура, в халате ходить жарковато.

Всматривается в моё лицо, как в карту сокровищ.

- Сглазишь сейчас, - отшучиваюсь, забирая свои вещи, - Как добрались?

- Без приключений, Димон злой, как черт, правда, - произносит, проходя в номер. Принюхивается, глубоко втягивает в себя воздух. Прищуривается, словно пытается вспомнить что – то.

- Ой, да ну брось, - со смешком машу на него рукой, - Бабкины капли.

Мелкий закидывает голову и хохочет, что есть мочи хохочет. Качаю головой с улыбкой, ныряя в сумку за удобными вещами.

- Серьезно? До сих пор? – произносит сквозь проступившие слезы.

- Малыш, ты уписаешься сейчас, - легонько в плечо его толкаю, направляясь в ванную комнату, - Буду пить, пока они меня реально в бабку не превратят. И не только внутренне, - подмигиваю ему, высовывая голову из двери.

- Саяра Корвалол Алеева… Неплохо. Может тебе блогером каким – нибудь стать? Я подпишусь. Будешь учить молодежь, как чабрец заваривать.

- И пяточные шпоры этой настойкой мазать, - кричу из – за тонкой двери.

Сереже снова весело.

- Я скучал по тебе, - произносит, судя по звуку, под самой дверью.

- Береги нос, - предупреждаю и толкаю дверь. Стоит от меня в полуметре, мой большой мальчик, - Я тоже. Очень. Поверить не могу, что ты так вырос. Вот такой был, - ставлю ладонь на уровень локтя.

Цокает и качает головой.

- Когда ты уезжала, мне семнадцать было, - берет мою руку и поднимает до головы, моей, затем чуть выше, - Вот таким я был, - взгляд становит серьезным, - До сих пор поверить не могу, что ты меня бросила.

Колко. В самое сердце. Уголки губ ползут вниз, зажмуриваюсь.

- Всегда возвращалась.

- Это точно. Я думал, что вернешься. Ждал.

Он преувеличивает, естественно. Когда я уезжала, его интересы имели абсолютно иной вектор, я в них вписывалась только по воскресениям. Совместные ужины оставались своеобразным ритуалом.

- Не издевайся. Останься я, ты бы в армию не попал. Баб Яра бы не пустила, - быстро – быстро машу в воздухе ладонью, словно пытаюсь аромат почувствовать.

- Не думал, что ты до сих пор ими балуешься. Перенервничала?

Да, но надеюсь, никто из вас не догадывается о реальной причине. Сережа будет первым, что обрадуется тому, что Дани в пролете. Я же умру от вселенских масштабов самобичевания и отвращения к себе.

Неопределенно передергиваю плечами.

- Чуть булкой от испуга не подавилась.

Сережа закрывает рот кулаком, давил смех.

- Куда только в тебе помещается. Я тебя когда увидел, офигел. Надеялся, что ты хотя бы набрала с десяток другой килограммов.

Надуваю щеки, эдакий хомяк.

- Яр, - Сережа становится серьезным. Вопросительно поднимаю брови, - Ты злишься на маму? За то что её рядом нет.

Воу. Самый момент поумничать. Со стороны – то легко посоветовать тот самый, единственный верный, подход.

- Только сегодня вспоминала своё детство. То чувство нехватки внимания мамы, которое испытала когда-то очень давно, ещё при её жизни.

- Я злюсь на них порой. Тошно от себя в такие моменты, но ничего поделать не могу. Злюсь, что в самые важные моменты моей жизни их не было рядом, - боль этого мальчика нутром ощущаю. На клеточном уровне. Зажмуриваюсь, - Загрузил тебя? Прости, нашло, - Сережа приподнимается со стула.

- Стой, - подхожу к нему ближе, обнимаю, он тут зеркалит, - Понимаю о чем ты. Моя меня очень любила, а я всё равно, нет – нет, да вспоминаю, то что душу выворачивает. Ищу хоть какие – то минусы, чтоб боль утраты облегчить. Любящего, заботливого, внимательного человека терять намного больнее. Это слабость, каждый ро своему слабый. Сколько бы лет не прошло, их всегда будет не хватать. Она единственный человек, с которым бы я сейчас могла посоветоваться, - закусываю до боли свою губу. Уверена, она бы мне сказала слушать своё сердце, - Они всегда с нами, вот тут, - касаюсь его груди слева, - И они, и Дима, и я, мы все тебя очень любим. А Маруся! У вас что-то случилось?

- На маму её снова что-то нашло. Недостаточно хорош для Маруси, - мои глаза на лоб лезут. Сережа усмехается, с привкусом горчинки, - Ты не объективна, не в счёт.

Смотрю в его глаза. На словах о «недостаточно хорош» у меня сердце сжимается, и не только оно, посторонние мысли из головы вылетают. Мой большой, ранимый маленький мальчик. Осознаю, вырос он только внешне, а внутри