Хочу быть с тобой - Марта Заозерная

хоть отдаленно можно считать «радостным» от моего тут присутствия. Скорее наоборот, выходка Руслана незамеченной не осталась, половина из тех, с кем он находился до этого, смотря на нас. Взгляда не отводят. Без него попасть в центр внимания было бы тяжелее, - Ты, я надеюсь, никуда теперь от нас не уедешь? – от нас… как звучит.

- Я так – то и не к вам приехала.

От «приятной» беседы меня отвлекает звонок Лёни. За несколько недель этот парень стал для меня хорошим товарищем, на редкость ответственный и исполнительный. Занимается он чем – то ещё, или только выводит на чистую воду транспортную компанию, но успехов добился значительных. Нашел столько потаенного, что я только диву даюсь. Сын Петра Александровича решил немного подзаработать по предложению своего руководства, по итогу на него решили, и повесить всех собак. Хорошо, что жив остался, остальное решаемо.

К нам присоединяются Дима с Сережей, Толя, и пара парней, которых я, к счастью, раньше не видела. Спустя несколько минут, Борис (спасибо Диме, напомнил) снова на меня переключается.

- Вся золотая молодёжь тут собралась.

Молчу, потому что не отношу себя к ним.

- Я думал, такие как ты из России уезжают, - думать это явно не его, первое впечатление не так уж обманчиво.

Даю знак Диме - не вмешиваться. Руслан сам ретировался, как только понял, что за мной есть кому приглядеть. Мега деловой парень стал, по наблюдениям всё того же моего друга, они все диву даются. Что же произошло, взял и за ум резко взялся. Скрытая реклама, честное слово.

- И куда мне надо было деться? Есть определенное место для «таких как я»? – мне становится чуточку интересно, даже телефон откладываю.

Борис не понимает, куда я клоню, если он вообще что – либо понимает.

- Так известно куда, - кому известно, не ясно, - В Европу, конечно, или в Штаты. Туда где жизнь, а не это вот всё, - приехали. Сам того не ведая, задевает ту тему, о которой я готова говорить даже с ним. Дима выдыхает, мол, всё – сейчас что – то будет. Сережа смеется в кулак.

- А тут что не так? – его версию того, как тут всё плохо, я ещё не слышала.

- Разруха вокруг, то – ли дело в Европе. Ценности, блага всевозможные: сверх дорогие тачки, ровные дороги, крутые места, море возможностей для идеальной жизни, - дорогие тачки… тогда это папа мой золотая молодёжь, а не я, - У нас только зарабатывать проще. Все у кого бабло было, свалили в цивилизацию, а ты осталась. Почему?

- Ты тоже со мной не из Европы общаешься, к сожалению, - смотрю на него, может перепил? Хотя он мне и в прошлый раз странным показался.

- И всё таки? Что тебя удерживает? – Боря подобрался, наклоняется ко мне.

Ясно. По его мнению, все живут и мечтают, подбирают момент, когда железный занавес на пару секунд откроется и можно будет уехать. То, что конструктивного диалога не выйдет, понятно уже сейчас.

- Считай, что меня мои корни держат. Я россиянка и живу в России, это так удивительно?

- Алеева, какая ты русская, отец татарин, мама бурятка. Ты такая же русская, как я помидор, - ему становится очень весело. Смотрю на Диму, он мнение мое разделяет.

Помидор, так помидор.

- Якутянка, мама якутянка. Чтоб ты понимал, россияне – это жители России, а русские – национальность. Так вот Якутия – самый большой регион нашей страны. Триста шестьдесят лет прошло, как в состав Российской империи вошла. Сечешь к чему я веду? Я россиянка. Даже больше тебе скажу, когда я за границей бываю, стоит только по - русски заговорить, сразу начинается «О, ты русская». Никогда мне не сказали « О, ты якутянка» или «О, ты татарка», и это не обижает. Я люблю свою страну, и абсолютно не против, чтоб меня русской считали. Патриотизм, знаешь слово такое? Тебе не помешало бы, папа баллотироваться собрался? Твои речи ему очков не добавляют.

Смотрю на своего собеседника пристально, и ему под моим взглядом неуютно, ерзать начинает. Я знаю, терпи, не я первая к тебе лезть начала. Смотрит на меня и моргает, моргает и смотрит. В какой – то момент мне это надоедает, беру в руки телефон и сумку с планшетом, в этот момент болтливый объект оживает.

- Чем тут гордиться? Как можно это любить? Просто так по - твоему все образованные разъехались? – глаза его загораются нездоровым блеском.

Вздыхаю. Как же тяжело с людьми общаться.

- Я бы тебе ответила, но ты тоже тут, как и я в «захолустье». А гордиться… Маресьевым можно, Ломоносовым, Рахманинов. Знаешь таких? Екатерина вторая, тоже кстати, не русская по происхождению, но одна из лучших правителей России, удивительная личность, не думаю, что её коробил бы тот факт, что её с Россией ассоциируют, а не с Германией.

- Это ты к чему? – блым – блым.

- К тому, чтоб ты от неё отъ***ся. Могу ускорить процесс, если хочешь, - из – за моей спины слышится низкий голос Руслана. Я бы не хотела, чтоб со мной он так разговаривал. От плеч вниз мурашки берут, сложно объяснить, но я чувствую его энергетику, будто она осязаема.

Борис поднимает руки, мол, нет. Вопросов нет больше.

- Яр, пойдем. Там тебя видеть хотят, - Нагорный наклоняется ниже, говорит мне в волосы, рядом с виском. Я не тороплюсь, ему приходится ускорить. Обхватывает предплечье, не сильно.

Слишком много людей, чтоб концерт устраивать. Дима поднимается вместе со мной. Парни переглядываются, впервые не ощущаю между ними дружественности.

Вместе выходим на улицу. Ёжусь. Злюсь, до его появления никогда я себя неуютно в присутствии Димы не чувствовала. Небольшой огонек негодования, разожжённый Борисом, загорается всё сильнее. Адское пламя, если быть честной. Прекрасно себя ощущаю в своей зоне комфорта, наедине с собой, или в присутствии самых близких, Руслан же действует на меня невообразимым доселе образом, справиться с собой не могу, хотя вывести меня из себя нереально.

Открываю рот, чтоб спросить, зачем надо было сюда тащиться посреди ночи. В этот момент вижу, как из припаркованного поодаль авто папа выходит. Из водительского кресла выпрыгнул. Без водителя? Значит, нарушал. Ехал сюда непозволительно быстро. Уверенным шагом ко мне направляется, без пиджака, манжеты на рубашке расстегнуты. Выглядит встревоженным и уставшим. Не удивительно,