Арестантка: Дьявол из Подпространства - Нина Вайшен

— Трой, я думала, что ты мне доверяешь, — пробормотала Принс и отстранилась от Алисии.

— Итак, я узнал, — начал Эрик, лишая меня возможности объясниться. — Беспилотный корабль может быть запущен через пять часов, Веги-7 достигнет через десять, как раз когда наша группа прибудет туда.

— Мои люди передали шифровку моего приказа на форпост, — сказал Арес. — Ожидаемое время диверсии через десять часов.

— Отлично. Спасибо. А что касается диверсии на нашей станции? Есть версии, кто организатор и исполнитель? — спросила Принс, и она выглядела такой собранной, такой сильной.

— Диверсию совершил техник Рой Сандерс, — ответил Арес. — К сожалению, среди местных есть некоторое недоверие. Но думаю, что ваша трансляция повысила лояльность к вам.

— Будем надеяться, — сказала Принс. — Ну тогда совещание объявляем закрытым? Пора уже отдыхать. Длинный был день.

Принс была совсем другой, не той чокнутой уголовницей, которой я её встретил. Я любовался ею через глаза Алисии. Надо было бы всё-таки войти в контакт с Принс, поговорить. Только и сил уже не было на это, и мне нужно было вести корабль к Броссару, исполнить свой долг. Подарить колонистам планету, подарить её Принс. Как бы ни хотелось объясниться с ней, успокоить, убедиться, что моя ревность беспочвенна. Всё это позже.

Медленно, ничего не говоря, я покинул сознание Алисии.

Глава 8. Игрушки пожестче

Кали со мною не разговаривает. Кали, конечно, ужасно обижена. И я не мог оставить это так. Точно нужно было поговорить. Нужно показать, что я знаю, что виноват. Пусть и из добрых побуждений, но я проболтался.

Я ходил по своей каюте туда-сюда. От входа до уголка 3D-кухни. Наматывал круги.

Желание загладить вину стало болезненно навязчивым. Наверное, потому что буквально утром мы чуть не погибли. Страшно об этом вспоминать. Страшно думать, что мы можем так и умереть, будучи в ссоре. Будучи не вместе.

До самой смерти матери я с ней так и не поговорил. Так и не узнал, почему она отчаянно пыталась уйти. Уйти от меня. Умом я понимал, что у мамы были причины, часть из них гормональные, а другие — связаны с отцом. Но я так старался порадовать её. Дать ей повод жить. А потом ужасно обижался на неё, и так и не пришёл в лечебницу. А может, мне просто нужно было продолжить стараться? Может, приди я с каким-нибудь подарком, маме стало бы хоть немного лучше?

Эти мысли растравили душу. Думать об этом бессмысленно, маму не вернуть. Важнее то, что сейчас. То, что ещё можно изменить. Хотелось, чтобы у нас с Кали не было никаких обид. Только как же всё исправить?

В голову мне пришла просто умопомрачительная идея. Кали такое должно было понравиться. Ей нравилось играть в госпожу, и я обожал, как она в неё играла. Я решил продолжить игру, подарить для Кали новый виток.

Для этого сделал с помощью 3D-принтера небольшую плеть с тремя хвостами. Специально проверил, ударив по предплечью, что бьёт она не больно. Немного неприятно, конечно, но это можно потерпеть ради прощения. Ради прощения и, возможно, первого секса, который станет к тому же и примирительным.

Открыв замок на входной двери в каюту Кали с помощью ключа-карты, которую взял у начальника этажа, я вошёл. Сразу же направился к кровати. Снял с себя пиджак, рубашку, штаны. Несколько секунд думал, может, трусы оставить?

Но всё-таки их снял. Включил автоматику, чтобы она разобрала постель, лег на простыню. Прохлада ткани успокаивала разгорячённое ожиданием тело. Накрылся сверху лёгким одеялом, подумав, что сверкать сразу голой задницей может быть слишком пошло, и Кали не оценит.

Плеть положил рядом. Внутри всё вибрировало от нетерпения. Кали простит! Я уговаривал сам себя. Было тревожно, что она придет и просто выставит, как будто я совершил непростительную ошибку.

Нет. Кали обязательно простит, я же проболтался вовсе не со зла. Она должна это понять… А вдруг отвергнет? Не станет играть… в мою глупую игру? Я бросил взгляд на плетку. Вдруг она решит, что это глупо? Конечно же, нет! Ей так нравилось. Я вспомнил момент, когда Кали меня била током за каждый раз, когда я на неё смотрел. В её глазах было сладкое упоение этой игрой.

Я пялился на арку, сквозь которую виднелась входная часть каюты и гермодверь. Она всё не открывалась. Кали не приходила.

Вдруг она слишком сильно расстроена? Я рассказал её секрет. Нельзя было. Но как Вараха могла так унижать сестру? Мою… мою будущую невесту. У меня это не укладывалось в голове, я не мог этого позволить.

Я представлял, как Кали сейчас войдёт, и жар внизу живота скручивался в тугой узел. Придёт, удивится моей изобретательности, моей настойчивости. Увидит, на что я готов ради нее. Я будто чувствовал на себе взгляд Кали, такой холодный, который постепенно растапливал соблазн. Я знал, что наедине Кали сложно мне противостоять. Я бы даже сказал, невозможно.

От этих мыслей стояк уже мешал спокойно лежать на животе. Неловко.

Послышалось шипение гермодвери, и я замер. Вот он, момент икс.

Шаги Кали были осторожными. Она точно сразу поняла, что в каюте кто-то есть. Этого следовало ожидать, она же опытный военный. Она включила свет и в спальную часть каюты заглянула с бластером на изготовке. Увидев в кровати меня, Кали в первое мгновение улыбнулась, но тут же вернула лицу невозмутимое выражение. А я знал, что она рада, что я пришёл.

— Зачем ты залез в мою кровать? — ровным голосом спросила Кали, подойдя ближе.

— Ну… я провинился и готов принять наказание, — сказал я, ложась на бок и кивая на плеть.

Кали удивлённо усмехнулась, взглянув на неё. Мне показалось, что её холодный взгляд заинтересованно потеплел.

— Что это? — спросила Кали. — Игрушечная плёточка?

Я не очень разобрал её интонацию, глумилась она или просто спрашивала.

— Ну да, чтобы мне было не очень больно, — улыбнулся я, облизывая губы, по правде у меня внутри смущение смешалось с желанием ровно напополам.

— Разве это тогда будет наказание? — она села рядом со мною на кровать. — Может, лучше моим ремнём?

Она показала на ремень с пряжкой ВАД. Я обалдело усмехнулся.

— А мне никак не загладить вину по-другому? — сказал я, глядя, как Кали расстёгивает ремень. — Прости. Я не должен быть лезть, но мне было очень обидно за тебя.

— Не должен был, — выдохнула Кали, уже достав ремень. — Ложись попой кверху.

— Ты что,