Сынок моего мужа. Семья по ошибке - Николь Келлер

Опускаюсь на колени и молча помогаю собрать документы. Перехватываю пальцы Ники, сжимаю, заставляя поднять на меня глаза. Заплаканные, красные, как я и предполагал.

- Ника, послушай.…- шепчу, не отпуская ее взгляда. Заставляю смотреть строго мне в лицо, чтобы она точно поняла, что я хочу до нее донести. Услышала. Поверила. - Не делай поспешных выводов. Я поговорю с мальчиком, выясню кое-какие детали, которых мне не хватает. А потом мы с тобой обо всем поговорим, и я все объясню. Раньше не мог, нельзя было, - стискиваю зубы, но всё же выдыхаю. - И обещаю ответить на все вопросы.

Ника осторожно высвобождает ладонь. Забирает документы, складывает в ровную стопку и прижимает к груди. Медленно поднимается на ноги и вскидывает подбородок, моя гордая девочка. Упрямая.

- Ты ничего не должен объяснять, Ром. Не нужно. Мы с тобой поставили точку. Иди к сыну, ты ему сейчас нужен, - отворачивается, оставляя последнее слово за собой. Делает два шага по коридору, но оборачивается через плечо. - Только недолго. И помни, никаких волнений ребёнку.

Возвращаюсь в палату. Не успеваю сесть, как натыкаюсь на внимательный и слегка сощуренный взгляд мальчика. Брови сведены вместе, смотрит так, как будто всё про меня знает. И одновременно осуждает, злится.

Даже становится не по себе.

Удивительно! Мне потребовались годы, чтобы научиться так смотреть на сторону ответчика в суде и на подчинённых в Прокуратуре. А у пацана, похоже, это врождённое. Базовая функция, так сказать. Интересно, от кого она ему досталась?

Осторожно опускаюсь на стул. Переглядываемся. Воздух вокруг нас сгущается, начинает искрить, и того гляди сейчас начнут сверкать молнии. Краем глаза замечаю, что и соседи Демьяна притихли, и мать обняла и прижала ребёнка к себе.

- Значит, ты узнал обо мне от бабушки...  - осторожно возвращаю разговор в интересующее меня русло. Незаметно включаю диктофон на мобильном. Боюсь, Ника не поверит мне на слово. Нужны железные доказательства.

- Ну, да, я нашёл фотографию и спросил у мамы, что это за дядя. Мама не хотела мне говорить, даже начала ругаться. А бабушка услышала и сказала, что ты мой папа.

И тут меня осеняет.

Бабушка!

Странно, что прошло столько времени, а она ещё до сих пор не приехала к мальчику в больницу. Неужели врачи «Скорой» не сообщили ей о трагедии?

Неужели мне придётся сообщать матери Ксении эту страшную новость?...  И она, наверно, сможет забрать мальчика себе?...

Делаю себе мысленно зарубку обсудить все эти детали с Никой. Она наверняка в курсе.

- На фото ты немного другой, - задумчиво продолжает Демьян. - Улыбаешься и молодой. А сейчас колючий, - малыш мимолётно улыбается.

- Есть немного.

Усмехаюсь, проводя ладонью по щетине. В Прокуратуре по регламенту запрещёно иметь растительность на лице, но мне пошли навстречу и разрешили легкую щетину. Я стабильно вот уже много лет оформляю её в барбершопе, и вышестоящее руководство смирилось и закрывает на это глаза.

Демьян снова становится серьёзным. Строгим. Как будто я провинился в чём-то перед ним.

- Потом мама всё-таки рассказала о тебе. Что ты много работаешь. У тебя сложная и опасная работа. Постоянно ездишь в командировки. Поэтому не живёшь с нами. Только подарки передаешь, когда я сплю, потому что не можешь задерживаться подольше и поиграть со мной. Только вот мама обманула меня! - в конце мальчишка повышает голос. Он звенит, и, кажется, вот-вот хлынут слёзы.

- В чем же?

- Ты не в командировки ездил, а жил с другой тётей! Моим доктором!

Демьян всё-таки плачет.

Сердце сжимается от боли за ребёнка. Но самое дерьмовое, что я понятия не имею, что ему сказать. Правду? Она его ранит, мальчик может почувствовать себя не нужным. И на фоне трагедии и его нахождения в больнице эта правда будет восприниматься им куда острее.

Соврать, выдумать какую-то чушь, как это сделала Ксюша, обманывая собственного ребёнка столько времени? Я никогда не пойму её, зачем она вообще так поступила. Правда всегда всплывёт наружу. И ребёнку всё равно будет больно.

Мляяяяяять! Что же ты натворила, Ксюша?! И почему я должен разгребать это дерьмо?! К тому же ценой собственной семьи.

- Скажи, папа, - выдыхает на грани отчаяния, вцепляясь намертво в мою ладонь. Пронзает глазками, полными мольбы. С длинных загнутых ресниц срываются слёзы. - Ты не жил с нами, потому что ты нас не любил, и я тебе не нужен? Бабушка так говорила.

С*кааааааа...  Почему так сложно?!

- Демьян, давай потом поговорим на эту тему? Когда ты выздоровеешь?

- Нет, сейчас! А то потом ты опять уедешь в свою командировку!

Да млять! В кого же ты такой упрямый?!

Вздыхаю, решив быть честным с ребёнком. По крайней мере, последствий разгребать придётся меньше.

- Хорошо, Демьян. Ты - парень взрослый, поэтому и говорить с тобой я буду по-взрослому. Я не жил с вами, потому что не знал о тебе.

Мальчик замирает. Перестает плакать. И, кажется, дышать. До боли сжимает мою ладонь, переваривая информацию.

- К-как это? Как ты не знал обо мне, если ты мой папа?!

Вот это тоже не факт...  Но пока опустим детали.

- Так иногда бывает, Демьян. У взрослых не простая жизнь...  Я не знал о тебе, потому что твоя мама ничего мне не рассказала.

Пацан поджимает губы. В глазах плещётся океан слез, грозясь пролиться в любую секунду.

- И, получается, ты не приезжал и не дарил мне подарков?

Медленно качаю головой.

- Я ни разу не приезжал к вам. Я не знаю, где вы живете. Наверно, подарки от меня покупала твоя мама или бабушка...

И нервы мальчишки сдают.

- Не правда! - выкрикивает, приподнимаясь и захлебываясь первой волной слез. - Не правда! Ты всё врешь!! Мама не могла меня обманывать! Мама меня любит! Где моя мамочка?!

Пацан срывается в лютую истерику. Ребёнок на соседней койке тоже начинает хныкать и прячет лицо у матери на груди. Женщина смотрит на меня с осуждением и укоризной.

Жму кнопку вызова медсестры и, как умею (читай-хреново), успокаиваю пацана. Вбегает медсестра, всё понимает без слов.

- Что же вы, папаша, - зло бормочет, вводя в катетер успокоительное. -Просили же без стрессов. До чего довели ребёнка!

Молчу, стиснув зубы. Я зол. На себя, но прежде всего, на Ксюшу. Зачем?! Зачем нужно было сочинять такую сказку?! Теперь её последствия приходится разгребать мне! И это