Истинная зайка для ректора - Анна Флор

кулинарными талантами нельзя упустить! Кажется, заедем к ее родным — буду просить ее руки. Вернусь через неделю, как договаривались. Постарайся не убивать слишком много до моего приезда. И не разнеси академию, подумай о бедных студентах.

С низким поклоном и уважением к великому уму великого генерала драконов"

Комкаю в руке пергамент.

— Смелая Ромаровская задница, — усмехаюсь, отправляя письмо в корзину.

Второе или третье. Или четвертое. Ну, хоть слева, уже хорошо.

Если ты ошибся, Ромаро, я оторву тебе руки и вырву глаза.

Бездна! Кто вообще дал цветам такие названия, как "индиго"?

Пить зелья магистра темных искусств, способного в одну невинную шоколадную конфету впихнуть смертельное проклятье, способное поразить всю империю, — опасно. Но ещё опаснее — терять голову от Истинности рядом с Аннабель. Я даже кукурузное поле в Лирии купил! Для чего, спрашивается?

Откупорив крышку флакона, залпом слушаю сосуд. Теплое зелье разливается во рту, стекает по гортани.

— А лососевый, это какой ещё цвет, Изнанка тебя подери, Ромаро?! — вспомнив о проблеме моей Истинной, смотрю на стеллаж, уставленный разноцветными зельями...

Глава 26

Аннабель

Прижав учебники к груди, следую по коридору на очередную пару.

Сзади слышны тяжёлые приближающиеся шаги. И женская интуиция мне подсказывает, что шаги принадлежат моему генералу.

После определения "моему", где-то в области солнечного сплетения кто — то начинает копошиться. Хочется верить, что это просто бабочки.

— Дорогая Аннабель, — окликает меня Родгар слишком подозрительно-ласковым тоном.

Сердечко трепещет от радости. От мягкого бархата его тоеа, я будто бы оказываюсь на земляничной поляне, где летают бабочки, а соловьи дают свои концерты.

— Да, господин...генерал...Родгар... Ректор? — теряюсь я тут же в догадках, как к нему обращаться будет правильнее.

Тут же оборачиваюсь к генералу и губы сами против воли расползаются в счастливой улыбке.

Родгар останавливается почти вплотную ко мне, отчего его приятный парфюм, будоражащий кровь, заполняет нос. Хочется вдыхать и вдыхать этот запах. Наверное, вот так пахнет Истинность: сладко...

— Зови меня просто — повелитель адептов, не ошибёшься.

Не успеваю ничего ответить, как Родгар продолжает:

— Давай-ка мы с тобой, моя милая зайка, подумаем, где ты могла в последний раз видеть мой Жезл, — жёстко припечатывает тут же он, сменив тон на гневный.

Особо впечатлительная первокурсница ахает где-то в стороне и в смущении уносится прочь.

А я провожаю спину девушки понимающим взглядом.

Кажется, не избежать слухов и сплетней. Нет, я ее не осуждаю. Я бы на ее месте тоже подумала бы нечто неприличное. Впрочем, в первую встречу с генеральским Жезлом точно ведь подумала.

Вздохнув, признаюсь, делясь своими мыслями насчёт моего фамильяра:

— У меня не только Ваш Жезл потерялся. Но и Федя. Но я чувствую, что его украли!

Ну, вот. Признание как от сердца оторвала. Сейчас будет смеяться и откажется верить. Но ведь Федерико никогда меня не бросал. Да, он мог сбежать в ответственный момент, но никогда не уходил.

— Какой ещё Федя, дорогая зайка? — вкрадчиво уточняет генерал, заводя руки за спину.

— Фамильяр мой, — бормочу рассеянно, потупив взгляд. — Он дурной, но преданный. А это значит, что его украли!

— Украли? Кому в здравом уме понадобится бесполезный слизень, живущий ради того, чтобы вредить? — Родгар дергает бровями и смотрит на меня так, словно я только что призналась, что я и есть слизень.

— Не знаю, — кусаю губу и вновь опускаю взгляд.

— Украли слизня и вдобавок решили прихватить артефакт Любви? — скептически смотрит на меня Родгар.

— Да! — охотно киваю, радуясь, что мой Истинный меня понимает. Вот что значит Истинность животворящая!

Генерал возводит взгляд к потолку и проговаривает медленно и задумчиво:

— Украли слизня... Слизня...

Растерев переносицу большим и указательным пальцами, Родгар возвращает взгляд на меня.

— Ладно, украли, так украли, — вдруг соглашается Родгар, подозрительно сощурив взгляд, оглядывает коридор. — Осталось узнать, кто. В конце концов, у каждого есть что-то дорогое сердцу. Не могу тебя винить, что ты считаешь слизняка ценнее древнего артефакта. Который, к слову, принял решение служить тебе же, моя очаровательная заноза в моей ж...жизни.

Вновь допуская мысль, что кто-то бессердечный украл моего фамильяра.

Потому что Федя привязан ко мне. Он хоть и дурной слизень, но сбежать не мог. Он со мной с самого детства! Возможно, Федя отказался отпускать Жезл Любви. Или...или стал свидетельство кражи и его просто...

Ой, нет, об этом думать даже не хочу!

— Вынужден пойти на уступки. Поэтому, будем искать слизнекрада, прихватившего по ошибке древний артефакт, — сквозь сжатые зубы, проговаривает Родгар. — Иди за мной, зайка, поскачем вместе с тобой на зелёную лужайку за академией. А вблизи жертвенных камней используем поисковое заклятье.

С трепетом в сердечке следую за генералом по территории академии.

Вот он, мой чешуйчатый рыцарь! Права была тетушка, что мужчина, если ему важна женщина, обязательно решит ее проблемы! Даже если придется искать слизняка вместо Жезла!

На несколько секунд даже ощущаю гордость от того, что я оказалась Истинной такого великого дракона! Но более приземлённые мысли закрадываются в голову...

— У меня ведь сейчас медитация! Ещё и зачёт! — жалобно пищу я, семеня следом за генералом.

— За прогул пойдешь на отработку, — невозмутимо отвечает Родгар. — Я сам тебе назначу.

— Но вы сами меня с собой взяли на поиски! — возмущаюсь тут же. — Это несправедливо!

— Жизнь вообще несправедливая штука, мое милое наказание.

Я шумно выдыхаю и, насупившись, уже с меньшим энтузиазмом иду за генералом.

— Будем надеяться, что ты внезапно не обернешься кроликом и не ускачешь от меня в лес, копать норку, — задумчиво произносит Родгар, шагая впереди меня.

Развивающаяся черная мантия ректора неприятно хлещет меня по ногам и рукам, словно дрессированная. Поэтому я сбавляю шаг чуть-чуть.

Стоит нам приблизиться к пещере с Жертвенными камнями, как до наших ушей доносятся переливчатые завывания. И в этих завываниях смутно узнаю голос Федерико.

— Его пытают! — похолодев от ужаса, который я испытываю от представленных мною всяких картин с пытками моего фамильяра, я сдавленно охаю.

— Я полагаю, что это он пытает, — ровно произносит Родгар, делая шаг в пещеру, немного наклоняясь под сводом каменного проёма. — Своим пением.

Возмущённо засопев, пролезаю следом.

В пещере я наблюдаю то, во что никогда не поверила бы. Но сейчас я вижу собственными глазами, как мой розовощекий фамильяр с желейным брюшком стоит на каменном алтаре и держит Жезл Любви над сотней слизняков.

— Да здравствует наш король! — хором скандируют писклявыми голосами слизни.

Они благоговейно замерли, окружив алтарь. Их крохотные глазки блестят от желания обладать артефактом и от преклонения моему Феде.

— Федя, — ахаю я, изумленно прикрыв ладонью рот.