Огонь в его душе - Руби Диксон

Девушка кричит. Слабый крик мужчины «Что за..» заглушается секундой позже, когда дракон врезается в стеклянный фасад здания и полки разлетаются в стороны.

И я падаю. Конечно, я падаю через несколько секунд после того, как полка рядом со мной падает, и в середине падения я понимаю, что приземлюсь на нее — неудачно — и что это будет чертовски больно. Я пытаюсь остановить себя руками, но что -то скручивается, а затем горячая, ужасная боль пронзает обе мои руки. Я сдерживаю крик и пытаюсь откатиться в сторону, чтобы снять вес с рук, но повсюду обломки, крики, золотые крылья и полнейший хаос.

Сквозь пелену агонии мне удается перевернуться на спину как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ваан — дракон Ваан, а не человек Ваан — хватает мужчину зубами за плечи. Он вскидывает голову, и в следующее мгновение мужчину разрывает на части, как ириску, и кровь брызжет во все стороны.

Женщина — Мара — кричит в ужасе. Я слышу треск — вероятно, она убегает, — но все, на что я могу смотреть, это окровавленная морда Ваана, нечестивый черный огонь в его глазах. Несмотря на пульсирующую боль в моих руках, я понимаю, что это очень, очень плохо, и я должна что -то с этим сделать.

Он откидывает голову в сторону, и тело нападавшего на меня (ну, во всяком случае, половина его) отлетает через весь магазин. Другая половина падает слишком близко к моим ногам, и я в ужасе отбрасываю это ногой.

Внимание дракона внезапно сосредотачивается на мне. Голова опускается, и эти глаза такие черные, что кажется, будто они поглощают меня целиком. Я не совсем уверена, что он там еще , внутри. Похоже, он так сильно перепугался, что потерял всякое самоощущение. Он издает низкий горловой рык, и я вижу свое испуганное лицо в темном отражении его глаз.

— Ваан, — тихо говорю я, не сводя с него пристального взгляда. — Я знаю, ты знаешь, кто я. Я Гвен, помнишь ?

Ужасная темнота в его глазах немного рассеивается. Он придвигается ближе ко мне, его окровавленная морда приближается вплотную. Мой страх уменьшается, потому что его глаза уже не такие черные, как раньше, но мне нужно заставить его успокоиться. Я не могу допустить, чтобы он разрушил это место… или нас с Марой.

— Я знаю, ты не хочешь причинить мне боль , — говорю я ему. Я понимаю, что должна прикоснуться к нему. Заземлить его в реальности. Заставь его сосредоточиться на мне, иначе он вспомнит, что Мара скорчилась неподалеку, и ее разорвет на куски, как и ее похитителя.

Я тянусь к нему — и затем вскрикиваю, когда боль охватывает мое тело и простреливает руки. Простое движение ими ощущается как агония. Я хнычу и пытаюсь свернуться калачиком, закрывая глаза, чтобы заглушить боль.

— Гвен ?

Теплая рука ласкает мою щеку. Моя голова затуманена страданием, и мне требуется мгновение, чтобы осознать, что я плачу, а он вытирает мои слезы. Страдальческое выражение на его лице совершенно человеческое, и хотя его глаза снова заволакивает чернота, ясно, что он «в себе ». Быстрый взгляд на мои руки показывает, что они распухли, как дирижабли.

О бе.

Я осторожно пытаюсь пошевелить одним запястьем. Руки пронзает боль, и я снова вскрикиваю, но могу пошевелить ими. Едва. Я не думаю, что оно сломано. С другим запястьем то же самое.

— Гвен ? — Ваан нависает надо мной, касаясь моего плеча. Он тихо рычит, и ясно, что он расстроен тем, что мне больно.

— Все в порядке , — говорю я ему со слезами на глазах, стараясь изо всех сил не сорваться. Что я буду делать, если не смогу пользоваться руками? Как я должна функционировать? Как я вообще должна что -то делать? Но я должна как -то успокоить его, потому что мне не нужно, чтобы он сходил с ума в довершение всего. — Поможешь мне подняться?

Я поднимаю свои ноющие руки, и он тут же обхватывает меня за талию и помогает встать. Я прижимаю их к груди, пытаясь улыбнуться.

— Все не так плохо, я обещаю. Я не думаю, что что -то сломано.

Ваан не отпускает меня. Он прижимает меня к своей груди и гладит мои волосы, рыча от огорчения.

— Гвен. — В одном этом слове столько упрека.

— Да, я знаю. Хотя, может быть, они не будут так болеть , если я смогу их перевязать.

Он касается моей щеки, его вращающиеся глаза встречаются с моими. Они темные и сердитые, и я ободряюще улыбаюсь ему, пока их цвет немного не бледнеет.

— Гвен , — бормочет он, а затем застывает. Его ноздри слегка раздуваются, и это яростное выражение снова появляется на его лице, когда он поворачивает голову.

О нет. Он чувствует запах другой девушки — Мары.

— Н ет! — быстро говорю я, снова прижимаясь к нему, чтобы попытаться удержать его на месте. Я не могу пользоваться руками, но я упираюсь локтями в его бока и утыкаюсь лицом в его шею. — Нет, Ваан, останься со мной.

Он рычит, его тело напряжено, и ясно, что он разрывается между желанием защитить меня и желанием обнять.

Я игнорирую рычание, прижимаясь щекой к его груди.

— Просто останься со мной, Ваан. Это все, о чем я прошу. Она не представляет для тебя угрозы. — Несмотря на дневную жару, мне приятно прижиматься к нему. У него крепкие, как скала, мышцы, но кожа на удивление мягкая и совсем не шелушится. И он горячий — не настолько, чтобы я не могла прикоснуться к нему, но достаточно горячий, чтобы это вызвало приятную вялость в моем теле. — Просто обними меня, хорошо ?

Медленно одна рука обвивается вокруг моей талии. Его рычание немного стихает. Его рука скользит вверх и вниз по моей спине, поглаживая меня.

— Все верно , — мягко говорю я ему. Затем: — Просто хочу убедиться, что ты меня не понимаешь , Ваан. Я знаю, что ты знаешь свое имя, но, думаю, больше ничего. Если я начну говорить о бейсболе или курином корме, или о том, как я собираюсь отрезать себе руки и бегать топлесс, ты не поймешь, о чем я говорю, верно ? — Я сохраняю свой тон низким, ровным и приятным, как будто мы болтаем