Вечное царствование - Кэролайн Пекхам

Я могла только с ужасом наблюдать, как Монтана боролась под лежащей на ней медноволосой вампиршей, ее рука рыскала рядом с ней в поисках оружия. Ее пальцы сомкнулись на отломанном куске бетона, и она закричала от ярости, ударив им вампиршу в висок. Надежда наполнила меня, когда кровь свободно хлынула из раны, но вампирша едва отреагировала, ухмыляясь Монтане, когда моя бесстрашная сестра замахнулась рукой для следующего удара.

Папа с вызывающим ревом замахнулся кухонным ножом на трех вампиров, пока они играли с ним, кружа вокруг, как стая волков, с ужасающим голодом в их глазах.

Мое внимание остановилось на генерале Вульфе, который стоял сразу за группой, совершенно неподвижно, даже не моргая, его изумрудный плащ развевался на ветру, и он наблюдал, как моя семья борется за свои жизни с отчаянием, понятным только человеку. Наша смертность, возможно, сделала нас слабее их, но она также сделала нашу жизнь намного ярче, неизбежность нашей смерти сделала моменты, которые мы разделили с людьми, которых любили, такими чистыми и реальными.

Монтана закричала, возвращая мое внимание к ней, когда она снова замахнулась кирпичом на вампиршу. Но на этот раз монстр поймал ее запястье, швырнув его на землю и вырвав оружие из ее руки, прежде чем перевернуть Монтану и заломить ей руки за спину, зафиксировав их там металлическими наручниками.

Мои глаза жгло от хлынувших из них слез, дыхание было поверхностным, незначительным, когда зверь, прижавший меня, сдерживал мои рыдания, крепко сжимая мое горло.

Я пыталась бороться, нанося ему удары снова и снова, но ничто из того, что я делала, не имело ни малейшего значения.

По кивку Вульфа вампиры, которые играли с нашим отцом, все разом бросились на него, его яростные крики были встречены взмахами клинка, но, несмотря на удары, которые ему удалось нанести, ничто не могло остановить их, когда они схватили его, повалив на бетон.

— В какую сторону она пошла? — Холодный голос генерала Вульфа разорвал наступившую тишину, звук его доносился сквозь грязное стекло, пока я была вынуждена наблюдать за разыгрывающимся отвратительным шоу.

Голова Монтаны была откинута назад, что вынудило ее посмотреть на приближающегося генерала, его чистые ботинки с осторожностью ступали по крови и грязи, которыми была покрыта разбитая дорога под ними.

Моя сестра посмотрела на него с такой сильной ненавистью, что я почувствовала, как она окрасила воздух, а волосы у меня на затылке встали дыбом от желания насилия и мести, которое горело в ее каштановых глазах.

Ее верхняя губа приподнялась, когда она усмехнулась ему.

— Пошел ты, — прорычала она, и я знала, что бы он ни сказал или ни сделал с ней, она никогда не выдаст меня им, любовь между нами настолько чиста, что даже смерть не сможет заставить нас предать ее.

Рыдание вырвалось из моей груди, когда мои слезы брызнули на руку ублюдка, который схватил меня, и ненависть, не похожая ни на что из того, что я когда-либо чувствовала раньше, зародилась во мне и к нему, и к тому, что он заставлял меня перетерпеть, чему быть свидетельницей, чему я позволила случиться.

Ботинок Вульфа врезался Монтане в голову сбоку, и сдавленный звук ужаса сорвался с моих губ, когда она рухнула на землю, без сознания или мертвая, я не знала, и ужас, который пробудился во мне, был всеобъемлющим.

— Для них уже слишком поздно, — выдохнул мне в ухо ублюдок, который держал меня, запах кожи и дуба окружал меня, пока он продолжал держать меня в своей власти, его хватка не ослабевала.

Вздрогнув от шока, я поняла, что зверь, захвативший меня в плен, не был вампиром. Что это было не просто частью их игры, а чем-то другим, чем-то, чего я не могла понять, тепло, исходящее от его тела, прижатого к моему, доказывало, что он такой же человек, как и я.

Но тогда зачем так поступать со мной? Какое значение имело для него то, что он удерживал меня, когда я была нужна моей семье?

Слезы свободно текли по моим щекам, пока я в отчаянии смотрела, как вампиры забирают у меня моих близких. Тихий стон вырвался из моего горла, когда весь мой мир развалился на части, и я почувствовала, как напряжение моего похитителя усилилось от этого звука теперь, когда среди вампиров воцарилась тишина.

Сука, которая держала Монтану, отошла от нее и начала оглядываться на окружающие здания. Я затаила дыхание, страх пронзил меня, когда ее взгляд скользнул по грязному окну, за которым мы прятались. Мы были глубоко в тени, но ее глаза, казалось, видели больше, чем то, что было перед ней, и я не могла сдержать холода, который проник в мою душу.

Однако ее взгляд скользнул дальше, и мои легкие сделали неглубокий вдох, преодолев комок в горле.

— Я так понимаю, она все еще жива? — Вульф усмехнулся, носком ботинка переворачивая Монтану на спину.

Один из стражников подошел, чтобы проверить ее пульс, кивок, который он дал, позволил моему сердцу забиться еще раз, когда облегчение хлынуло через меня, как стремительная река. Жива. Если она была жива, то ее все еще можно было спасти. Должно было быть что-то, что я могла бы сделать, какой-то способ вернуть ее мне.

— Да, сэр, — сказал стражник, поднимая ее бесчувственное тело на руки, как будто оно ничего не весило.

Генерал Вульф отправил его обратно в Сферу, и он унес ее, боль в моей груди сжималась, как тиски, с каждым его шагом, мой взгляд был прикован к его спине, пока я продолжала отбиваться от моего похитителя.

Я попыталась закричать, но приглушенный звук едва вырвался из-за руки, которая сдавила мне трахею. Его хватка болезненно усилилась, его пальцы впились в мою плоть так сильно, что я почувствовала, как на ней остаются синяки, мое дыхание полностью прервалось, а грудь, казалось, вот-вот разорвется от одного только горя.

Моя жалкая попытка издать звук была заглушена мольбами моего отца, умолявшего вампиров не забирать у него его ребенка. Человек, который всегда был таким стойким и сильным, опустился до того, что умолял у ног этих монстров об одной из единственных вещей, которые он любил в этом мире.

— Она всего лишь следовала за мной! — закричал он. — Я попросил ее помочь мне найти здесь еду — возьмите меня вместо нее!

— Не волнуйся, — ответил генерал, жестокая улыбка исказила его красивые черты. — Мы не забыли о тебе. За головы