Тление - Лорел Гамильтон

в моих снах он ненавидит тебя, угрожает тебе и Жан-Клоду, и Натэниэлу, и Мике, и всем тем, с кем я сблизился. Он хочет делать с ними ужасные вещи, а я не хочу. Во снах я выступаю против него так, как никогда бы не выступил в реальной жизни.

— Во сне мы прорабатываем свои проблемы куда усерднее, чем нам кажется, — заметила я.

— Вероятно, что так, — мягко согласился Ру. Он сгорбился, будто бы у него что-то болело. Не думаю, что болело физически, хотя иногда разбитое сердце ощущается физически, и никто не может разбить тебе сердце так, как это делает твоя семья.

Я не знала, что сказать, чтобы облегчить его боль, так что промолчала. Просто протянула руку и коснулась его ноги. Ру был оборотнем — прикосновение приносит им даже больше комфорта, чем людям. Я собиралась просто похлопать его, но Ру накрыл мою ладонь своей, прижимая ее к бедру. Я перевернула ладонь, чтобы он мог взять меня за руку.

Он держался за мою ладонь и его плечи начали вздрагивать. Я вдруг поняла, что он плачет.

— Я чувствую себя потерянным, Анита, я так потерян.

Я сжала его руку и сказала:

— Я с тобой, Ру.

Он обхватил мою ладонь своими двумя и плакал, не глядя на меня. Так мы и ехали в темноте, пока не оказались неподалеку от свадебного магазина под названием «Пока смерть не разлучит нас и после» — там Ру взял себя в руки и перестал плакать.

— Мне нужно вытереть лицо, но ты можешь, пожалуйста, снова взять меня за руку после того, как я закончу?

— Конечно, все, что тебе нужно.

Он отпустил мою ладонь и вытащил салфетку из кармана своего пиджака, вытер лицо, высморкался, поправил одежду и оружие под ней, а потом снова протянул мне свою руку, и я приняла ее. Так мы и держались за руки, пока я не свернула на набережную, где большинство узеньких улочек вымощены камнем и полны туристов, которые почему-то ни капельки не сомневались в том, что я никого из них не задавлю. Когда я уезжала на место преступления, на улице было полно счастливых людей, которые прогуливались и делали фотки различных вампирских заведений, ожидая, когда те откроются на ночь. Сейчас же все было под завязку забито припаркованными машинами, потому что все уже открылись. Когда-то набережную прозвали Кровавой площадью, и все местные заведения тут были сугубо для взрослых, как, например, «Запретный Плод», но с течением времени вампиры стали более мейнстримным явлением, и заведения тоже. Сперва появились пафосные рестораны, где вампиры хоть и не могли есть, но могли готовить. Люди платили просто за то, чтобы в ресторане большая часть персонала была вампирами. Был даже один новый ресторан, куда вампиры приводили людей, и те ели, пока вампиры наблюдали за ними. На самом деле, Жан-Клод был негласным партнером этого заведения. Его шеф-повар лишь недавно стал вампиром — всего пару лет назад, но ему не повезло: это произошло в той стране, где вампиры считались монстрами вне закона, которых можно убивать на месте. Шеф был известен на весь мир, так что дело вышло громкое, и его трудно было замять, поэтому Жан-Клод пригласил этого вампира в Америку, чтобы открыть ресторан, который будет и обычным, и для кулинарных вуайеристов одновременно.

Пока я искала, где припарковаться, Итан и Родина ехали прямо за нами. Мне нужно было найти два места, в идеале не очень далеко друг от друга. Телохранители могут выполнять свою работу только если находятся рядом с тобой, но в те ночи, когда на сцене выступал Жан-Клод, найти свободное место на набережной было еще труднее, чем в другие дни. Хотя я знала, что мы скоро увидимся, я не хотела тянуться к нему по нашей метафизической связи — на случай если он занят посетителями или объявляет о выходе на сцену кого-то другого. Трудно общаться с людьми вокруг или танцевать, когда кто-то пытается поговорить с тобой у тебя в голове. Мы, наконец, обнаружили свободное место для парковки, после чего Ру с Родиной отправились вместе со мной в магазин, а Итан уехал искать место для второй машины.

— Если честно, когда Клодия сказала, что подумывает приставить к тебе трех-четырех человек на постоянке, я решил, что она перегибает палку, но теперь я рад, что она это сделала, потому что мне пришлось бы оставить тебя, пока я ищу, где пристроить машину, — сказал Итан из окна черного внедорожника. Мы снабдили такими всех наших охранников.

— Есть такое, — ответила я.

Машина позади Итана начала сигналить. Он хотел мне что-то ответить, но раздался еще один сигнал. Я махнула, чтобы он ехал, и мы втроем отошли ближе к припаркованным тачкам, чтобы пропустить Итана и вереницу нетерпеливых водителей за ним.

— Стало быть, ты отправляешься в свадебный салон, чтобы сделать профессиональную укладку и макияж перед визитом в «Запретный Плод». Я бы поступила иначе, — сказала Родина.

Я глянула на ее толстовку с капюшоном, черные военные штаны и ботинки. На мне сейчас было примерно то же самое, только вместо ботинок у меня кроссовки для пробежки. Ру был одет совсем как Родина, только его толстовка была на молнии. Моя казалась почти идентичной. Я рассмеялась.

— Если вы будете моим стандартным набором телохранителей, нам следует заранее планировать, во что одеться, чтобы не выглядеть одинаково.

Родина что-то ответила, но я не расслышала ее из-за сигналящих машин и толпы людей на тротуаре. Я покачала головой, дав понять, что не слышу, и она шагнула ближе. Ру осмотрелся и мы сгруппировались в кучку, чтобы Родине не пришлось повторять еще раз.

— Я сказала, что нас учили одеваться еще более идентично, чем сейчас, — Родина уставилась на Ру, который высматривал по сторонам плохих ребят, так что ее колкого взгляда он не заметил. Думаю, она намекала на его новый цвет волос, а не только на их отсутствующего брата.

— Ты сегодня готова для службы? — спросил Ру.

— Что? — не поняла она.

— Ты готова для службы или тебе нужно взять выходной? — уточнил он, по-прежнему не глядя на нее.

— Я… — Родина немного приосанилась. Я даже не поняла, что она сутулится, пока она не выпрямилась. — Я всегда готова для службы, если ты готов, младший брат.

— Ты научила меня всегда быть готовым, — ответил он.

Она медленно выдохнула и улыбнулась мне. Эта улыбка даже дошла до ее глаз, хотя, когда глаза черные, приходится попотеть, чтобы заставить их выглядеть дружелюбно, но ей это удалось.