Милфа - Маша Малиновская

батя бросил меня ещё в детстве, а потом вдруг вспомнил. Не та, где дядька прокурор даже не вступился, когда я, ещё буду сопляком, накосячил. По мелочи, но ответил по полной.

А мать ведь просила. Но на её просьбы болт положили.

А Белый, батя моего друга, откликнулся. И да, теперь я с ним. Вот уже десять лет как. И сделал то, о чём он попросил — внедрился, собрал материал, поймал прокурора на крючок. Теперь его либо снесут, либо будут дёргать за ниточки, и он будет плясать под нужную дудку.

Дядюшка слишком сильно насолил нашему сообществу. Белый такое не спускает.

Я запечатываю конверт, запихиваю в куртку и направляюсь к выходу. Щёлкает замок, дверь закрывается за мной. Я спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу. Холодный воздух врывается в легкие. Снова хочется курить.

Машина уже ждет. Я подхожу, открываю дверь, сажусь на заднее сиденье.

— Есть? — водитель не оборачивается, но я чувствую его взгляд в зеркале заднего вида.

Я хлопаю ладонью по нагрудному карману.

— Всё здесь.

— Поехали.

Машина плавно трогается с места. Город остаётся за окном, огни мелькают, как сигналы тревоги.

Через десять минут я передам эти снимки и поставлю точку в этой игре.

Лиля….

Она просто пешка. Такая же, как и все.

36

— Белый будет тобой доволен, — хлопает по плечу меня Смагин, личный курьер Белого, и убирает конверт во внутренний карман куртки. — Тебе позвонят, Илья.

— Окей.

Я выхожу из здания, накидываю капюшон на голову и глубоко вдыхаю холодный ночной воздух. Внутри все ещё пульсирует напряжение, будто сжимает рёбра изнутри, не давая дышать. Неприятное, липкое чувство застряло где-то в груди. От него хочется избавиться, но оно не уходит. Я списываю его на усталость, на напряжение последних недель, но внутри понимаю, что дело не в этом.

Проклятая баба.

Я поворачиваю в переулок и решаю пройтись пешком. Машина бы увезла меня за считанные минуты, но мне нужно успокоиться. Очистить голову. Сделать так, чтобы голос Лили, ее стоны, ее срывающееся дыхание не звучали у меня в ушах, когда я закрываю глаза.

Но, чёрт возьми, не получается.

Зажигаю сигарету, делаю глубокую затяжку. Никотин слегка отрезвляет, но этого недостаточно.

И тут звонок.

Я вытаскиваю телефон, даже не глядя на экран, и принимаю вызов.

— Да? — голос сухой, отстранённый, но когда я слышу в трубке её шёпот, мне будто в лёгкие загоняют ледяной воздух.

— Илья….

Я замираю. Тело мгновенно напрягается.

— Что случилось? — голос выходит резче, чем планировал.

— Не знаю.… — пауза, шум в трубке. Кажется, она где-то в ванной или на балконе. Её дыхание слишком близко. — Мне… мне не по себе. Роман ведёт себя странно. Смотрит как-то.… будто знает.

Внутри у меня всё холодеет.

— Ты ему ничего не сказала? — спрашиваю ровно, но в груди всё стягивается.

— Конечно, нет! — ее голос дрожит. — Но он смотрит… я не могу это объяснить. Мне просто страшно, понимаешь?

Понимаю.

Голова вдруг начинает работать совершенно по-другому. Как в драке, когда чувствуешь, что следующий удар может оказаться решающим. Мозг мгновенно перестраивается, адреналин выбрасывается в кровь.

— Всё будет нормально, Лиля, — говорю я. — Просто не выдавай себя. Будь… будь, как всегда.

— Но….

Я обрываю её.

— Я позвоню позже.

И сбрасываю.

Рука сжимает телефон, а в голове уже звучит только одна мысль.

Фотографии.

Они еще не в руках Белого. Это курьер, он должен сначала заехать в один из местных отелей, чтобы забрать долю хозяина, а только потом двинуться к точке встречи. Значит, у меня есть время.

Чёрт. Я что, правда собираюсь это делать?

Секунда — и телефон снова в руке. Я звоню Белому.

— Чего? — его голос ленивый, как всегда.

— Отбой. Не используй фотографии. Я найду другой способ прижать прокурора.

Молчание. Потом короткий смешок.

— Ты издеваешься? — Белый явно развлекается. — Какая тебе разница? Баба понравилась? Ну так потом мы тебе ее отдадим. После того, как размажем этого слизня. А пока всё пойдет по плану.

Я сжимаю кулак. Я знал, что он так ответит. И всё же попытался.

— Я разберусь сам, — твёрдо говорю я.

— Ты сделаешь то, что должен, — Белый усмехается. — Ты ведь знаешь, что бывает с теми, кто нарушает наши договорённости?

Я знаю.

Слишком хорошо знаю.

Сигнал в трубке обрывается.

Теперь у меня остаётся только один вариант.

Я разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь обратно. Припускаю через дворы, так будет быстрее.

У курьера есть фиксированный маршрут. Я знаю его. Он двинется через узкий переулок, соединяющий два квартала, там, где обычно глушат маячки и камеры. Там никто не будет спрашивать, что происходит.

Я добираюсь туда за пять минут. Остаюсь в тени, натягивая капюшон. Жду.

Пару минут ничего. Потом вижу, как вдалеке появляются огни фар. Медленно двигаются по тёмной дороге. Время будто замедляется.

Машина приближается.

Сейчас.

Я выскакиваю из тени, Смагин резко бьёт по тормозам. Я же резким движением вырываю дверь, хватаю курьера за грудки и вытаскиваю наружу. Он даже не успевает вскрикнуть — только короткий звук, прежде чем мои кулаки встречаются с его лицом.

Треск хрящей, кровь хлещет носом. Он оседает на землю, захлёбываясь в собственной слюне.

— Мать твою.… блядь… Илья! — он сплёвывает на асфальт, держась за лицо. — Ты че, нахрен, творишь?!

Я спокойно наклоняюсь и расстёгиваю его куртку. Запускаю руку во внутренний карман.

Конверт.

Моё сердце колотится в бешеном ритме, но я остаюсь внешне спокойным. Открываю, проверяю — все фотки на месте.

Чувак стонет, ворочается, пытается приподняться.

Я рывком хватаю его за воротник и наклоняюсь ближе, чтобы он видел мои глаза.

— Она выбывает из игры?

— Ты дебил, Илья! — он захлёбывается кровью. — Тебе пиздец же, ты это понимаешь?

Я отпускаю его, бросаю обратно на землю. Он корчится, держась за лицо, кашляет.

Не оборачиваясь, я ухожу.

В кармане моей куртки — ее жизнь.

Лиля….

Теперь я тоже на крючке. Но мне плевать.

Стоит мне пройти метров сто пятьдесят, как телефон звонит резко, как выстрел, режет ночь надрывной вибрацией.

Белый.

Беру трубку, задерживаю дыхание.

— Что за хуйню ты творишь, щенок? — голос ровный, но я знаю, что это затишье перед бурей.

— Дело закрыто, — отвечаю я спокойно, хотя внутри всё горит. — Я забрал фотографии. Они тебе больше не нужны. Я разберусь с этим иначе.

— Разберёшься? — Белый насмешливо фыркает. — Ты что, блять, влюбился в прокуроршу? С каких пор ты думаешь, что можешь решать за меня, как давить мусора? Напомни, чье ты мясо, а?

Я сжимаю зубы.