Отпуск в лотерею - Татьяна Рябинина

- По лестнице? – предложил Ник.

Мне надо было подняться всего на один этаж, ему на два. Стюарды регулировали потоки, пропуская по одной лестнице только вниз, по другой – вверх. Иди в полумраке по узким металлическим ступеням, которые раскачиваются во всех направлениях, - это был тот еще квест. Два лестничных марша показались мне подъемом на Исаакиевский собор – если, конечно, собор могло болтать из стороны в сторону и вверх-вниз.

Желудок, хоть и полупустой в соответствии с советом соседа по столу, заявил, что ему такое не нравится. От алкоголя, кажется, уже не осталось и следа.

- А можно ты сходишь за вещами и побудешь со мной? – жалобно попросила я, не имея в виду ничего эротического, поскольку точно было не до того.

Ник посмотрел на меня с сомнением: видимо, представил, что придется сначала подниматься на свою палубу, а потом опять спускаться. Но все-таки согласился.

В коридоре меня кидало от стены к стене, как шарик от пинг-понга. Вытащить карточку и открыть дверь превратилось в проблему. Из-за слабого напряжения замок сработал не сразу. Я уже думала, что придется сидеть в коридоре, прямо на полу, цепляясь за ковер. В каюте включилась только одна лампочка – аварийная, над дверью. В душе что-то с грохотом ездило по полу. Быстро собрав все самое необходимое в сумку, я достала из шкафа спасательный жилет и села на кровать.

Ника не было долго. Наконец дверь открылась. Зацепившись за что-то, он ввалился в каюту с таким сочным упоминанием всех блядей и матерей, что я не удержалась от хохота.

-------------------------

*(англ.) Началось!

**А.С. Пушкин. «Пир во время чумы»

Глава 17

- Ну и? – спросила я по-русски. – И когда ты мне собирался сказать? Или не собирался?

- Что сказать? – Ник включил дурака, но тоже перешел на русский.

- Что ты не пóляк.

- Ну… попозже, - он сел рядом со мной и обнял за талию. – Я и правда в Варшаве родился. Отец дипломат. Если честно, не думал, что ты русская. Ты с этими… своими по-английски разговаривала. Да и вообще… реклама, всякое такое.

- Потому что один из Москвы, а второй из Швейцарии. Проще было по-английски, чтобы не переводить. А реклама… ты не заметил, что продюсер по-русски орал?

- А почему бы ему не быть русским? Кто только не снимает.

- Ну ладно, - не сдавалась я. – А потом, когда я сказала, что из Питера?

- Да захотелось немного поинтриганить. Извини. Сказал бы, конечно. А как тебя вообще в модели занесло?

- По фану, если так можно выразиться.

Я рассказала про лотерейный билет и про шоу.

- Прикольно, - оценил Ник и прижал меня крепче: качнуло так, что я едва не свалилась с кровати. – И как тебе круиз?

- В каком смысле?

- Ну люди в круизах обычно либо фанаты такого отдыха, либо «я только попробовать». Я вот фанат, мне на пляже тюленить скучно, а всякое маст-си потребляю сильно дозированно. Зато море люблю. Поэтому и живу в Хорватии. Прямо на берегу дом снимаю. Ровно две минуты пешком.

- В Дубровнике?

- Почему? – удивился Ник. – Как будто в Хорватии больше ничего нет, кроме Дубровника. Там вообще обалдеть как красиво, и много чего можно посмотреть. А я в Трпани живу. Маленькое село, меньше тысячи население. Курортники летом, конечно, но не критично.

- Ну… к стыду своему, я действительно в Хорватии больше ничего не знаю, - созналась я. - Тот кусок карты, где юг Европы, кажется, под аквариумом оказался. А работаешь кем?

- Айтишник, на удаленке.

- Тихо завидую фрилансерам. Куда хочешь можешь поехать, где угодно работать.

- Зачем завидовать, если можно попробовать? Хотя, конечно, за границей с российским паспортом сейчас намного сложнее стало. Десятые годы – да, я тогда, наверно, полмира объездил. А вот ровненько с двадцатого все пошло по звезде. Сейчас быть гражданином мира проблемно.

- Какой все-таки кайф! – поймав удивленный взгляд Ника, я пояснила: - По-русски говорить. Надо было неделю трындеть исключительно по-английски, чтобы понять это.

- А-а-а, - рассмеялся он. – Почему? У тебя хороший английский, беглый.

- Так это потому, что говорю много. А как только перестаю, он сразу засыпает, - я рассказала, как на пересадке требовала пропустить меня на трансплантацию. – Вроде, сейчас свободно, но все равно с напрягом. А по-русски – как будто в домашние тапочки влезла.

- Ну я с детства билингва, поэтому у меня такого нет. С одного языка на другой перехожу, как будто из одних тапочек в другие.

- Серьезно? – не поверила я. – И сколько ты их знаешь? Языков?

- Русский и польский одинаково, без приоритета. Сербохорватский, английский и французский хуже, но все равно свободно. И еще с десяток на уровне туристического разговорника. Чтобы объясниться в гостинице и в ресторане.

- Ого! – присвистнула я. – А вот этому уже громко завидую. Самой черной завистью. Для меня английский - предел возможностей.

- Я как раз обучающими языковыми прогами занимаюсь. Разработкой.

На самом деле домашними тапочками было не только говорить по-русски. Вот так сидеть с ним в обнимку и болтать – тоже. По этой аналогии общаться с Борисом и Максом было как говорить по-английски. Хоть и бегло, но с напрягом. А с Ником – как будто знакомы уже тысячу лет, долго не виделись и вдруг встретились.

А еще кошка Катя точно знала, что будет дальше. Если, конечно, лайнер не утонет. Но это было бы слишком обидно. Это бы означало, что моего Гудлака уволили по статье без права работать по специальности. И не назначили вместо него другого.

А еще если Ника не отпугнет блюющая девушка. Потому что после очередного кульбита каюты, норовящей поменять пол и потолок местами, желудок тоже решил покувыркаться. Вместе со всем содержимым.

- Черт, извини, но, кажется, меня сейчас вырвет, - проскулила я.

- Ты еще долго держалась, - Ник рывком сдернул меня с кровати и подтащил к душу. – Валяй, не стесняйся.

В крохотном закутке все было вверх дном. Все мои флаконы и тюбики ездили взад-вперед по полу. Собирать их не имело смысла. Просто отодвинула ногой и прилипла к унитазу. Как говорили в каком-то фильме, уплатила дань морскому богу. Тому самому, которому идиот Гриня плюнул на