Похоронные дела Харта и Мёрси - Меган Баннен

Зедди бросил взгляд на часы и отложил молоток и гвоздь на стол рядом с лодкой.

– Лил и Дэнни должны сегодня вернуться. Мне бы домой, ужин готовить.

– Сейчас три часа. Мы не ужинаем так рано.

– На хороший ужин нужно время.

– Как и на хорошую лодку.

– Ты же знаешь, на лодки мне насрать. Как и мертвецам.

От резкого ответа глаза Мёрси защипало от слез обиды.

– Ну, зато живым не насрать, и наши лодки им важны. Как ты не понимаешь?

Он щедрым жестом обвел вокруг, включая не только мастерскую, но и «Бердсолл и сын», и все, что значило семейное дело.

– Как ты не понимаешь, что все это не для меня? Я вижу, чего ты пытаешься добиться, но ничего не выйдет.

– Ты даже не дал делу шанс!

– Это мне никто не дал выбора, как и тебе. Это место тянет из тебя жилы. Сколько часов в неделю ты работаешь?

– Я…

– По прикидкам Лил, семьдесят-восемьдесят. Семьдесят-восемьдесят часов твоей жизни каждую неделю ты проводишь вот за этим занятием. Стоит оно того?

– Да, – твердо ответила Мёрси и не покривила душой. Совсем.

– Ну, а как по мне, это пустая трата времени. В следующем месяце я начинаю стажировку в Арджентине. Учусь у шеф-повара в «Прозерпине». А через два года открою свой ресторан.

С тем же успехом он мог заговорить на иностранном языке – Мёрси ничего не понимала.

– Что?

– Ты все спрашиваешь, чем я собираюсь заниматься. Вот тебе ответ. Я буду шеф-поваром.

– Шеф-поваром?

– Да.

Легкие Мёрси перестали сокращаться, как полагается. Ей почудилось, что она заползла в эту почти законченную лодку и медленно задыхается, а брат заколачивает ее снаружи, вбивая гвозди в ее судьбу.

– Тебе хоть платить будут?

Зедди тяжело вздохнул и сложил руки.

– Нет. Мне повезло, что она вообще меня берет.

– Значит, «Бердсолл и сын» будет содержать «сына», который бежит с корабля? Замечательно! – Мёрси схватила с козел полотенце и швырнула в брата. Зедди бросил его на землю и пошел к двери. – Зедди, мы не договорили!

– Договорили! Не собираюсь спорить со стенкой!

Мёрси сердито бросилась вслед и вышла из мастерской как раз вовремя, чтобы увидеть, что папа встречает Лилиан и Дэнни, которые вылезают из баржи развоза на причале.

– Вон папа, Зедди. Давай. Ему в лицо скажи! – крикнула Мёрси. – Расскажи, как он потратил свои с трудом заработанные деньги, чтобы отправить тебя учиться, а ты там изучал древнемедорскую философию!

У Зедди побелели губы, когда папа переспросил:

– Что?

Дэнни замер на краю причала.

– Я… э-э-э… пойду посмотрю, как там… ну… это… – Он буркнул что-то про масло и оси и слинял в безопасную баржу.

Зедди сверкнул глазами на Мёрси, но та не стала удерживать гневные слова, рвущиеся с языка:

– Расскажи ему, как следующие два года ты собираешься жить на халяву за его счет, пока учишься готовить! Расскажи, что «Бердсолл и сын» теперь просто «Бердсолл»!

Папа нахмурился, но скорее с болью, чем со злобой.

– Это правда?

У Зедди задрожала нижняя губа. Он кивнул.

– Мне надо пописать, но я не хочу ничего пропускать, – сказала Лилиан.

– Не время для шуток, милая, – одернул ее отец.

– Я и не шучу!

Папа перевел взгляд на Зедди.

– Почему ты не рассказал мне?

– Я понимал, что ты расстроишься.

– Тут ты угадал.

Зедди повесил голову и шмыгнул носом.

– А ты! – Отец повернулся к Мёрси. – Ты все знала, но ничего не сказала, когда я получил предложение о выкупе от Каннингема?

– Ты на меня злишься, что ли? – возмутилась Мёрси, но Зедди увидел путь к спасению, и Мёрси ничего не оставалось делать, лишь смотреть, как уплывает из рук все положение, как рвется к морю необузданный эквимар.

– Предложение о выкупе? Каком выкупе? – с нажимом спросил Зедди.

Лил втянулась с равным энтузиазмом:

– О какой сумме речь? Можно сделать встречное предложение? Уф, Матерь Горестей! Можете немножко подождать, чтобы я сходила пописать, пожалуйста?

– Не нужны нам деньги Каннингема! – стояла на своем Мёрси.

– Я придерживаюсь другого мнения! – отрезал Зедди. – Поверить не могу, Мёрси. Это предложение – моя свобода. И если уж на то пошло, твоя тоже.

– Но у меня вся жизнь здесь!

– Потому что папа так решил за тебя. И за меня.

– Эй! Это нечестно, – сказал отец.

– Нечестно? А честно было, когда ты решил, что я хочу идти по твоим стопам? Честно было решать за меня, чем я буду заниматься в жизни? А с Мёрси ты что сделал, глянь! Ей тридцатник, а она застряла в том же самом положении, какое ты взвалил на нее в семнадцать! Это честно?

Слова Зедди прозвенели над причалом, и он замер, дрожа, а по щекам текли злые слезы.

– Зедди… – начала Мёрси, но он ее перебил:

– Это правда.

– Он прав, – сказала Лил.

– Неправда! – закричала Мёрси, топая ногой, хоть и понимала, как это по-детски. – И у тебя нет права говорить за меня! Ни у кого из вас нет!

Зедди прищурился так, что глаза превратились в ледяные щелочки, и спросил с неприятной улыбочкой:

– Скажи, Мёрси, ты в последнее время получала еще письма от своего «друга»?

У Мёрси все оборвалось. Она мотнула головой, но было уже слишком поздно.

– Что за письма? – спросила Лилиан. – Что за друг? Что происходит? И пожалуйста, дорогие боги, мне правда нужно пописать!

– Ой, она тебе не рассказывала? У Мёрси завелся парень. Они пишут друг другу письма. Правда, Мёрси?

Мёрси взглядом уничтожала брата.

– Он мне не парень, и у тебя нет никакого права разбалтывать им…

– Какой еще парень? – спросил папа.

– Это друг по переписке. И все. Я его даже не встречала ни разу.

Едва эти слова сорвались с губ, как она пожалела, что не может забрать их обратно. Пропасть ширилась.

– Ты пишешь письма незнакомому человеку? – спросил папа тоном Очень Встревоженного Отца.

– Нет! Ну, то есть, как бы да, наверное, но…

Лилиан поморщилась.

– Ох, Мёрси, милая. Я-то думала, Нэйтан был так себе, но теперь ты встречаешься с парнем, которого даже не видела ни разу?

– Мы не встречаемся!

– Он может оказаться хоть маньяком с топором. Или каким-нибудь хлюпиком, который молится Старым Богам.

– Он не такой!

– Откуда тебе знать? Ты его ни разу не видела.

Теперь папа изобразил Огорченного Отца – это выражение лица каждый раз заставляло Мёрси ощущать себя виноватой.

– Ты утаила от меня тайну Зедди. Ты тратишь время впустую на письма боги знают кому. Не похоже на тебя. Кексик,