Куко́льня - Анна Маркина

и мы сойдёмся в кровавой схватке тогда им ещё понадобится мир во всём мире видите ли они его хранительницы а мы только ломаем уничтожаем вот что они делали испокон веков мастерицы выворачивания наизнанку притворялись белыми и пушистыми как первый снег морозными или ласковыми тёплыми или снисходительными лишь бы запутать нас лишь бы выгнать из ума и подчинить потому что природа предупредительно не дала им столько же сил сколько нам ведь природа знала какими коварными их сама сотворила но как и всякому хилому существу дала что-то для выживания хитрость и прелесть которые сметают города и государства которые ставят на колени величайших героев а мир развивается в борьбе в противодействии хоть я и не фанат гегельянства но если ты думаешь что тезис и антитезис это женщина и мужчина то мы с тобой заплутали в сумрачном лесу дружок потому что женщина сама себе столкновение и синтез сама себе граната брошенная случайно или взорвавшаяся в руках ты думал что всё под контролем ан нет вот тебя отбрасывает взрывной волной так что ты не чувствуешь ни рук ни ног а если женщину посадить на поводок загнать в домашнее и ровное то она засохнет как полевой цветок между страниц пыльного фолианта и ты будешь плакать ведь утратил её дикое цветение будешь чувствовать себя виноватым а ей надо быть океаном неумолимым ей надо обрабатывать тебя волна за волной и обтёсывать незаметно притворяясь нежностью чтобы превратить в удобный круглый камешек с дырой внутри так вот она не способна на постоянство потому что она сама есть борьба и все мировые войны с танками и ракетами отдыхают по сравнению с тем что каждый божий день происходит у неё внутри и как стрекочут у неё в мозгу перестрелки мыслей как сердце стучит очередями как там и сям взрываются здания настроений и сиюминутные желания проползают под колючей проволокой этических законов как бросаются в атаку гормоны и сметают любые стены на пути своём.

Вот и она, тьма и похоть, уехала с ним. А я-то уж напридумывал себе, как мы будем счастливы: возьмём ребёночка, поселимся у меня. Я бы учил их: её – понемногу, а ребёночка – особенно. Она бы варила манную кашу по утрам нашей дочке, а я рассказывал бы им восточные сказки, и даже тёмной холодной зимой, которая возится за окном, всем было бы так весело и хорошо, что охотно выбирались бы из-под пуховых одеял и рано-рано встречались на кухне.

Но ей всё можно простить хоть темнота она и предательница потому что она бархатец и сахарный мёд и огонь обжигающий без которого не проживёшь но нельзя простить ничего женщинам из опеки аспидным тёткам которые не слышат о ребёночке которые не разрешают их всех надо сослать на каторгу чтобы ходили в цепях и таскали мешки с углём и чтоб лёгкие их становились день ото дня непригоднее и скукоживались как их души ну если нам аспиды не дают ребёночков не позволяют то мы их сами продолжим добывать из брошенных малюток из тех до кого ни одна государственная машина не дотянется к тому же есть уже новенькая на примете признайся что тебе она понравилась тем что лоб высокий и волевой и брошка со стрекозой сразу видно что сама стрекоза и разговаривала во сне уверенно и взросло эта не будет гарцевать и легкомысличать я слышу тебя да внешность обманчива и были у нас уже дети которые разонравились а эта гарантирую тебе не разонравится не зря же мы о ней думаем с мая когда нашли её но если ты настаиваешь мы её сразу домой приглашать не будем мы с ней сначала побеседуем обстоятельно и разузнаем о её намерениях и характере может она ещё сама не захочет хотя кто на её месте откажется ведь

здесь цветут черёмухи и акации и можно бегать с сачком за живыми стрекозами и смотреть мультики и обсуждать их потом взахлёб с подружками а во время урока разбегаться мыслями и прыгать ими куда-нибудь в обрыв где летняя речка со стежками солнца и ждёт новая кукла и огорчаться что больше любят другую девочку можно фыркать когда тебя треплют за щёку а если праздник или рождество то петь чистенько и тоненько с ангельским сиянием как умеют только дети можно прикасаться ко всему как бы прощупывать воздух дней проводить рукой по спинкам кроватей и рассматривать потом пыль осевшую на пальцах допрыгивать до веток над головой что приветственно протягивают деревья клёны осины и похищать городской барбарис растущий рядом с автомобильной дорогой и жевать его грязноватые кислые листочки и выменивать красные ягоды на вкладыши от жвачек вообще питать тайную страсть к обмену будто возле кровати проходит великий торговый путь редкий цветочек для гербария менять на сухого рогатого жука непонятную монетку из родительского шкафа на подвеску из выпавшего соседского зуба схваченного ниткой вырезки из старых журналов на недостающие наклейки можно забираться на придомовую липу и засев там в ветвях по-разбойничьи наблюдать за соседями как они маршируют домой с работы и подслушивать их манящие и малопонятные разговоры можно сидеть у окна мечтая и передвигаться по комнате понемногу под прикрытием солнечных лап вместе с движением дня можно красить полноватые губки бутоном шиповника а из одуванчиков мастерить куколок с завитушками мечтать завести котёнка или щенка и жалобно смотреть на взрослых и дёргать их за льдистый рукав дублёнки когда проходишь в мороз мимо какого-нибудь пушистого бродяги дразнить во дворе соседских ребят тили-тили-тесто-жених-и-невеста а самой втайне завидовать и мечтать о собственном женихе и чтобы тоже вот так дразнили ещё можно заниматься танцами и наблюдать в зеркало как маленькая отточенная ножка бросается в гран-батман или как терпеливо сидит в плие и как в большом зале пахнет деревянным полом канифолью и потом и конечно наряжаться всегда ждать императорских одеяний лент и бантов и разноцветных камешков подъюбников и рукавов фонариком и терять всякие мелочи резинки перчатки заколки чтобы взрослые бежали восполнять их утраченные запасы а если не принесут чего-то необходимого или не купят шоколадный батончик или чипсов или сладкую тянучку то устроить на кассе слёзное извержение везувия так чтобы затопить криком и разочарованием весь магазин и людей в очереди чтобы смыть все препятствия и наблюдать всхлипывая но уже победоносно как пробивают в конце концов желаемое спать допоздна по выходным зарывшись под пахнущее порошком одеяло и потом бродить капризно