Хозяйка проклятой деревни - Данта Игнис

Он замер, будто слова задели какую-то потайную струну. Потом вдруг протянул руку, смахнув с моей щеки непокорную прядь.

– Ты вся в муке, – прошептал он, и его пальцы задержались у виска на секунду дольше, чем нужно.

Мы завтракали в тишине, но теперь она была другой – теплой, обволакивающей. Даже Тьма притихла, уставившись на нас круглыми глазами.

– Раненым драконам полезно гулять, – неожиданно сказал Илидан, когда я мыла посуду. – Составишь мне кампанию?

Мы шли через деревню, и я ловила взгляды Илидана на обновленных домах, на новеньких крышах, на цветах, пробивающихся сквозь трещины в камнях. Он молчал, но я видела – его глаза впитывали каждую деталь, как будто пытаясь собрать пазл из противоречий во мне.

– Здесь будет школа, – указала я на полуразрушенное здание с большими ставнями. – Зен обещал помочь с крышей. Сейчас на лесопилке готовим доски для ремонта. Хотя здесь придется почти заново все строить, а не ремонтировать. Здание совсем ветхое.

В этот раз я была умнее, старое здание сначала выкупила на имя Тантана и только после этого решила приступать к ремонту. На себя я ничего, к сожалению оформить не могла, так как преступница.

– Зачем? – Илидан остановился, в его голосе прозвучал не вызов, а искренний интерес.

– Чтобы дети учились читать не только следы троганов, но и стихи.

Илидан рассмеялся, и звук этот был таким неожиданно легким, что я обернулась.

– Стихи? – он поднял бровь.

– Ну да, – я шагнула ближе. – Например: «Дракон, что прячет сердце во льду, боится, что весна растопит правду…»

– Это ужасно, – адмирал скривился, но в уголках губ дрожала улыбка.

– Зато честно, – я повернулась, чтобы скрыть румянец, но он поймал мою руку.

– Этти. – Его пальцы обвили мое запястье, осторожно, будто держат птицу. – Ты…

Где-то вдали закричали дети, и момент рассыпался. Илидан отступил, снова надев маску адмирала. Но когда мы пошли дальше, его плечо иногда касалось моего, намеренно или нет – я боялась спросить.

Мы шли вдоль ручья, где Тантан высадил серебристые ивы. Илидан нес корзину с обедом – ну не выходить же на прогулку без еды в самом-то деле? Тьма догнала нас и теперь бежала впереди, оставляя цепочки следов на росистой траве.

– Здесь был источник, – Илидан указал на высохший камень с высеченными драконами. – Вода, напоенная магией, била из него и наполняла озеро. Здесь было красиво, но потом проклятие убило его.

Сейчас тут все пересохло, осталось только круглое углубление в земле, густо поросшее травой.

– Мать ненавидела воду, – Илидан сел на камень, сгорбившись. – И меня заодно.

Свет скользнул по его профилю, и я вдруг увидела мальчика – того, что когда-то прятался в лесу от криков пьяной женщины. Артефакт на груди дрогнул, что-то хотел сказать мне, но при драконе помалкивал. Я не стала отвечать медальону, но перед глазами пронеслась серия видений.

Я увидела маленького Илидана и разъяренную женщину перед ним. Она кричала, что он слабак, ни на что не годится, и она только зря его кормит. И гоняла сына по двору, била палкой. Малышу было не больше пяти лет.

Потом мелькнуло видение, где Илидану лет семь. Целая толпа деревенских ребят оскорбляли его гнусным полукровкой, мерзким недоящером, ублюдком. Они бросали в него камни и прогоняли отовсюду.

Маленькому дракону приходилось не сладко. Его били ногами толпой, портили вещи, отбирали еду, всячески издевались и оскорбляли. И дома и везде. И даже когда он, наконец, превратился в дракона – его продолжали ненавидеть. Только теперь боялись. А после проклятия все стало еще хуже – теперь его пытались убить.

Я села рядом в ужасе от увиденного. Трудно представить, что у красивого сильного адмирала такое тяжелое прошлое. Мне было стыдно, будто я без спроса заглянула в его душу. Я этого не хотела, скорее всего, это проделки артефакта. Оставалось только удивляться тому, что Илидан оставил меня в живых после покушения на его жизнь. С таким прошлым любой бы озлобился и карал, не задумываясь, а у меня не было ни одного весомого доказательства моей невиновности.

– Много лет назад дети запускали над этим озером бумажных драконов и верили, что это исполнит их мечты, – неожиданно улыбнулся Илидан.

– А ты запускал когда-нибудь?

– Нет…

Я достала старую тетрадь из корзинки, вырвала пару листов и протянула адмиралу:

– Давай и мы запустим. Научишь?

Он взял бумагу, быстро и ловко сложил фигурку, пальцы бережно расправили крылья бумажного змея.

– Жалкое подобие, – усмехнулся Илидан и протянул фигурку мне. – Настоящие драконы не нуждаются в бумажных крыльях.

– Зато их можно отпустить, не боясь, что они сожгут мир, – я запустила дракона в воздух. Ветер подхватил его, унося к облакам.

Илидан наблюдал, пока точка не исчезла за деревьями. Потом аккуратно сложил второго дракона, но не отпустил, вертел в руках.

– Вот так, – он вложил мне в ладонь бумажную фигурку – дракона с изогнутой шеей, будто заглядывающего в душу. – Это... чтобы помнила.

– Помнить что? – прошептала я.

– Что даже у монстров есть своя правда, – он встал и прошелся вдоль пересохшего озера.

Может, любовь начинается именно так – с недоговоренностей, что жгут сильнее любых признаний? С обещаний, спрятанных в молчании. И с бумажных драконов, что становятся оберегами для сердец, которые еще учатся доверять.

Я достала из кармана флакон с золотистой пыльцой – порошок из волшебных трав с львиной долей сантаны.

– Это «дыхание листопада». Оживляет мертвое, – рассыпала пыльцу над пересохшим источником. – Не знаю, сработает ли…

И потянулась к своей силе мага погоды. Да, родник это не погода, но все же вода, вдруг сработает?

Поверхность земли вздохнула, задрожала, и наружу вырвалась тонкая, но сильная струйка воды. Тьма отпрыгнула в сторону и зашипела, выгнула спину и вся распушилась, стала похожа на маленького демодрила.

Илидан засмеялся. Настоящим, глубинным смехом, от которого мурашки побежали по коже.

Мы обедали под пение дроздов, его колено иногда касалось моего. Когда он смеялся над историей про Тьму, укравшую носок у Зена, я вдруг поняла – этот смех стал моим новым зельем, опьяняющим и опасным.

Солнце пекло спину, пока мы поднимались к старой часовне на холме. Илидан шел впереди. Я знала, зачем он выбрал это