Измена. Любовь (не) вернуть - Иден Хол

– Нет, Макс, – я смяла футболку на его груди. – Не терзай меня, пожалуйста. Я так не могу, – кажется, я не сдержусь, – каждый раз, когда ты меня целуешь, я думаю о ней. О Злате, которая теперь стоит между нами, о том, что ты мог целовать ее, обнимать, я словно до сих пор чувствую запах ее духов. Будто он впитался в тебя, будто ты теперь…

– Грязный? – спросил Максим, прерывая меня на середине фразы. Медленно отодвинулся, продолжая опираться рукой, но талию мою отпустил. Посмотрел мне в глаза, ища подтверждения. – Какой же я дурак! – вдруг с чувством прорычал он и звучно ударился лбом в оконное стекло рядом с моей головой, потом еще раз. Я вздрогнула, желая его тут же поймать и остановить, – дурак! Дурак! Думал, раз ты со мной дома, значит, простила.

Я уронила лоб на его плечо, и Макс замер. Как я хочу все это забыть вернуться к точке во времени, когда еще не существовало в нашей жизни никакой Златы. Никого лишнего.

Максим погладил меня по волосам на затылке, и я неосознанно прильнула к этому жесту. Мне плохо без него и больно с ним. А еще я чувствую такую же боль, идущую от него, словно это разрушающая нас обоих радиация. Мы облучены и медленно умираем, разрушаясь клеточка за клеточкой.

– Тебе нужно присесть, – сказала я, прерывая мучительный момент, –  тебя уже качает, голова кружится.

– Это все ерунда, – нахмурился он, но сильней завалился плечом на окно, подтверждая мои слова, – мне все равно. Я хочу вернуть свою жену, потому что это намного больней! Что мне сделать, Ева?

– Давай присядем и поговорим, – выдала я то, что сейчас могла ответить правдиво. Как починить нас, я не знаю.

Максим выдохнул, опустив плечи и, держась за стену, пошел нетвердо в сторону диванчика в углу кухни. Я поняла, как он добрался до меня в первый раз, именно вот так по стенке. У самого дивана он чуть не упал и я быстрей, чем сообразила, оказалась рядом, нырнула под его руку и довела его до цели. Помогла сесть.

Точней мы тяжело плюхнулись на мягкие подушки вдвоем и уже потом разместились поудобней.

– Хочешь поесть? Я могу приготовить, сейчас привезут… – Максим прервал меня, беря за руку и тут же прижимая ее к своим губам.

– Ева, я любил, люблю и буду любить только тебя. Я никогда не встречался со Златой. Мы только работали вместе. Как я могу доказать тебе, что я не вру?

Я чувствовала, что этот разговор может выйти из-под контроля и навредить ему, но и остановиться уже не могла. Это было бы так же жестоко, как и продолжать.

– Я хочу, чтобы между нами больше не было секретов и лжи, иначе, не знаю как еще… – я вдохнула поглубже, – дальше жить.

– Только правда. Обещаю.

– Тогда я начну тоже с правды. Ты сделал мне очень больно, Максим. И я не могу обещать тебе прощение, не хочу давать ложную надежду, потому что… даже у меня ее пока нет. Я не могу забыть то, что я видела. Мне никогда не было так больно, ты просто вырвал мое сердце.

– Я понимаю тебя, – он опустил глаза, и взгляд его немного плыл, теряя фокус. – Я не буду тебя заставлять.

– Ты можешь мне сказать правду, у вас был секс? – с замирающим сердцем спросила я. Может быть, у меня хотя бы надежда?

– Не могу, потому что сам не уверен. Я почти ничего не помню за тот вечер, для меня это было сном, пока я не проснулся у тебя дома. Пока ты не сказала, что видела меня со Златой в постели. Я обещал не врать, поэтому не могу сказать нет.

– Спасибо, – что я еще могла ответить на сказанную правду. Он все еще держал мою руку в своей, а той, что в гипсе нервно теребил пальцами его неровный край. Я собралась с духом, – а в доме?

Максим нахмурился, посмотрел на меня с непониманием.

– Нет, никогда, – твердо ответил чуть охрипшим голосом. – Я никогда с ней не спал в нашем доме, не целовал и не флиртовал. Даже в мыслях не было. Это правда. Ты мне веришь?

Я смотрела в его чуть разные по цвету глаза и не могла не верить. Та пытка, которой он себя подвергает ради того, чтобы ответить на мои вопросы, слишком болезненна, чтобы терпеть ее из-за лжи.

И слова Златы, упавшие на благодатную почву моих сомнений, ведь успели дать всходы. Но теперь эти ростки засыхали на глазах. Что бы ни случилось между ними в доме у Леши, только Злата хотела это продолжить и собиралась развалить наш брак до конца.

Не знаю, ей ли самой это надо или ее богатому ухажеру, но сейчас я не могу об этом думать.

– Верю, – тихо произнесла я. Максим был для меня сейчас важней. Я видела, что ему становится хуже с каждой секундой.

– Спасибо, – почти шепотом сказал Макс, поднимая мою руку к лицу и прижимая ее к колючей щеке.

Я потянула руку на себя.

– Пожалуйста, пойми меня и ты. Нужно хотя бы время, – я мягко высвободилась, – я рядом. Но мне нужно время подумать об всем этом. Что делать дальше.

– Хорошо, – опустил голову Максим, пряча глаза. Поднял загипсованную руку и потер лоб.

– Тебе нужно отдохнуть, проводить тебя в спальню? Попозже я принесу обед.

– Не надо, я хочу остаться здесь. Подожду, – он словно не хотел уходить от меня. Боялся, что я передумаю?

– Хочешь тогда чаю? – спросила и получила короткий еле заметный кивок.

Не знаю, чувствовала ли я облегчение, заканчивая разговор и вставая с места. Возможно, да, мне еще сложно, слишком много всего меняется. Слишком сильные эмоции бурлят внутри. Одно могу сказать точно, я хочу ему верить. Я верю, чем бы это для меня ни закончилось.

Когда я заварила чай и обернулась спросить, нужен ли ему сахар, Максим спал на диванчике, запрокинув голову на спинку. Все силы я из него высосала. А ведь собиралась дать ему прийти в себя.

Я вздохнула и поставила чашку на стол. Буквально через пару минут вернулся Лешка с целым пакетом лекарств, вручил все, напомнил про схему приема, которую составил врач, и ушел. Его ждали срочные дела на работе.  А еще я почти уверена, что он хотел оставить нас одних.

Оно и к лучшему. У меня у самой нет сил ни на кого