В расчете на любовь - Марианна Красовская

— Я привел лошадь. Идите ко мне, помогу сесть в седло.

Лошадь тихо фыркнула, и я вдруг поверила, что это все — по-настоящему. Такого развития событий я и в бреду представить не могла. Лошадь — на таких крутых горных тропах! Повинуясь мягким движениям рук и терпеливым уговорам, я взгромоздилась верхом и позволила меня куда-то везти. Все равно, куда. Главное, подальше отсюда. Барги накинул мне на плечи тяжелый меховой плащ, я даже почти согрелась. Вскоре небо начало светлеть, и мы остановились возле полуразрушенной каменной башни.

— Я не спал почти три дня, — сообщил мне Барги, помогая спешиться. — Нужно передохнуть. Тут вполне безопасно.

— Нас не найдут?

— Кто? Зариан вернется лишь через пару дней. Он руководит вашими поисками, представляете?

— Мерзавец, — выдавила я.

— Еще какой. Пройдите внутрь, не бойтесь. Я привяжу лошадь.

У каменной башни не было крыши, зато стены были целы. Внутри нашлись остатки костра и охапка хвороста. Я осторожно присела на деревянный топчан, поджимая озябшие ноги.

— Вы без обуви, Альмира! — воскликнул Барги встревоженно. — Почему не сказали?

— Не до этого было, — виновато пожала я плечами. — Да и где бы вы мне нашли туфли?

Андрэс что-то пробормотал себе под нос, а потом расстелил на земле свою широкую меховую накидку.

— Ложитесь и закутайтесь в нее, — велел он.

— Я не хочу спать. Ложитесь вы. Вам нужнее.

Он внимательно поглядел на меня, кивнул, сбросил сапоги и кафтан. Достал из кармана золотые часы на цепочке, сунул мне в руки.

— Наденьте мою одежду. И разбудите меня через час.

Я послушно сунула ноги в сапоги и укуталась в кафтан, а потом наблюдала, как он спит. Забавно даже, мне всегда нравилось смотреть на спящих мужчин. Впрочем, обычно я лежала рядом, а не наблюдала со стороны.

Он в меня влюблен, это неоспоримый факт. Он снова меня спас. Каким-то чудом разыскал, помог сбежать. И амулет этот… ужасно дорогой. С необычным плетением и странными камнями. Пожалуй, Барги заслужил награду. Звучит ужасно цинично, но кроме своего тела, мне расплатиться было нечем. И надо сказать, цена свободы меня более чем устраивала. Я давно о нем думала. Не раз представляла. Кажется, это больше нужно мне, чем ему.

Хихикнула, любуясь гордым профилем. Бедняга! Мало того что приходится спасать всяких идиоток, так еще и ублажать их нужно! Пожалеть бы его… да что-то не получается!

Будить его я, конечно, не стала. Дала выспаться. Сама разыскала лошадь, сама залезла в седельные сумки. Нашла несколько яблок и хлеб с сыром. Поела всухомятку. Была там и фляга, но явно не с водой. Не рискнула пробовать.

Он проснулся, когда солнце было уже высоко. Потянулся, нашел меня взглядом и улыбнулся искренне, как умел только он. И почему я считала его некрасивым — с такой-то замечательной улыбкой?

— Который час?

Я достала из рукава часы:

— Почти полдень.

— А когда я просил меня разбудить?

— Мы сильно торопимся?

— Если бы выехали часа три назад — заночевали бы под крышей. Теперь придется остаться в горах.

Я пожала плечами. Ничего страшного. Найдем еще какую-нибудь сторожевую башню.

— Вы голодная?

— Я нашла в вашей сумке еду.

— Умница. Еще что-то осталось?

— Конечно. За кого вы меня принимаете?

— Принесу воды. Отдайте сапоги.

Нехотя я сбросила теплую обувь, а кафтан не отдала, но он и не просил. Теперь, при свете дня, было совершенно не страшно. Я точно знала, что он меня не бросит.

— Костер разжигать не вижу смысла, — сказал Барги, вернувшись довольно быстро с деревянной чашей в руках. — Пейте и поехали.

— А вы?

— Я уже напился. А хлеб съем по дороге. И как же вы без обуви… Придумал.

Он стянул с себя рубашку и, наморщив нос, с трудом разорвал ее пополам, а затем — на длинные лоскуты. Бросил мне и велел:

— Обмотайте ступни. Все лучше, чем ничего.

Как завороженная, я уставилась на его поджарое волосатое тело. Как он хорошо сложен, оказывается! Никогда не любила волосатых мужчин, но этим невозможно не залюбоваться.

— Альмира, вы меня слышите? — Барги громко щелкнул пальцами. — Засыпаете на ходу. Быстрее поднимайтесь. Мы немного спешим.

Он забрал у меня кафтан и натянул на голое тело, а я поспешно обмотала ноги останками его рубашки. Он прав. Нужно поторопиться.

Ехали мы вдвоем на одной лошади почти без остановок. Иногда Барги спешивался и вел коня под узцы. Чаще, чем мне бы этого хотелось. И только когда я уже стала засыпать, сжалился надо мной.

— Переночуем здесь, — решительно заявил князь, останавливаясь возле горного ручейка, по недоразумению называемого икшарцами рекой. — Хорошее место. И уже земли моего дядюшки. Здесь безопасно. А в реке водится рыба.

Расстелил на земле свою меховую накидку, усадил меня. Наломал в ближайших кустах сухих веток, разжег костер. Снял сапоги, закатал штаны по колено, залез в ледяную воду. Руками поймал небольшую серебристую рыбину.

Я смотрела открыв рот. Никто из моих знакомых так бы не сумел! Ах, какой он… удивительный!

— Умеете разделывать рыбу? Нет? Я так и знал.

Достал нож, быстро вспорол рыбине брюхо. Я отвернулась. Рыбку было немного жалко, но голод быстро привел меня в чувство. Вцепившись зубами в предложенный кусок хлеба, я только вздыхала и принюхивалась — не поспел ли ужин.

А когда стемнело, Барги выкинул остатки рыбы в реку и кивнул на меховую накидку:

— Ложитесь спать.

— А вы? — тихо спросила я. — Где спать будете?

— Я у костра посижу, — пожал он плечами. — Выспался.

Нет, так дело не пойдет!

— Полежите со мной, — попросила я. — Мне так холодно и страшно.

Он заколебался, а потом улыбнулся широко и весело, как умел только он.

— Если женщина просит — отказывать ей грех!

Развалился на земле и уставился на меня:

— Идите же ко мне, моя соколица!

Я присела на край накидки, дернула плечами, хмурясь:

— Я не ваша!

— Точно, — фыркнул он, обхватывая меня за талию и быстро, но бережно укладывая на землю: — Вы у нас вольная птица, я помню. Спите, крылатая, нужно отдохнуть. Ехать в ночь уже не имеет смысла.

Я лежала рядом с ним, ощущая тепло мужского тела, длинного и твердого, и не понимала,