Ее дикие звери - Э. П. Бали

Во время обеденного перерыва мы обнюхали комнату, чтобы посмотреть, что в ней находится, исключительно из соображений безопасности. Мы просмотрели ее вещи и были удивлены тем, как мало у нее было. Почему ее семья не принесла ей одежду? Это заставило моего волка протестующе заскулить. Из нашего расследования мы знаем, что мать Аурелии умерла много лет назад, но ей же должны помогатькакие-то родственники. Ее семья очень богата, и поэтому нихрена не понятно, почему она, даже будучи орлицей, жила в этой крошечной хижине на задворках владений своей тети. Почему она не переехала жить к орлам из своей семьи?

Теперь я не могу сдержать свою потребность находиться в ее пространстве. Если я физически не могу быть с ней, то это лучшее, что я могу сделать, потому что ее запах повсюду.

Два охранника возле женского общежития — это проблема. Но, к счастью, один из них — Восточно-коричневый, на которого я положил глаз со вчерашнего дня. Мне требуется пятнадцать драгоценных минут, чтобы разобраться с ними обоими.

Как только заканчиваю, использую пропуск, выданный Косой, и взволнованно взлетаю по лестнице в ее комнату с безумной ухмылкой.

— Ли-я-а, — торжествующе пою я в пустое пространство, обнюхивая комнату. Кровать слева принадлежит тигренку, а та, что справа, — кровать Аурелии. Я направляюсь к ней без единой мысли, сбрасываю ботинки, откидываю одеяло и забираюсь под прохладные простыни.

Я немного раздражен, что они не согреты теплом ее тела, но когда меня окутывает восхитительный аромат ванильного торта, я издаю жалобный стон. Натянув на себя одеяло, я ложусь на бок и уютно устраиваюсь, утыкаясь носом в ее подушку.

Спать на самом деле никогда не было моим хобби, даже когда я был ребенком, а прошлой ночью я вообще не сомкнул глаз, мой волк почувствовал, что где-то рядом наша Регина спит в холодной постели одна. Я закрываю глаза, наслаждаясь воспоминаниями о ее вздымающейся, влажной коже и мягких, жаждущих стонах мне на ухо.

И только когда у меня встает, я вздыхаю и вылезаю обратно, оглядываясь по сторонам. Хочу, чтобы она знала, что я был здесь, в ее личном пространстве, прикасался ко всему, потому что теперь это и мое тоже. Она должна знать.

Она, блядь, должна знать, что принадлежит мне.

Я рычу про себя, рассматривая комплект ящиков, выделенных для нее. Открываю каждый из них и роюсь внутри, чтобы хорошенько все изучить. Она использует только два верхних ящика, остальные пусты. То, что у нее есть, выглядит аккуратно только поначалу, но к тому времени, как я все перетаскал и обнюхал, превращается в полнейший бардак.

Потом я нахожу ящик с ее нижним бельем.

Взволнованно я проверяю каждую вещь и рычу от ярости задолго до конца. У Аурелии семь пар нижнего белья, в основном поношенного, выцветшего, а некоторые даже с дырками. Это действительно странно для бывшей принцессы Змеиного Двора. Даже если ее анима орлица, отец должен был обеспечивать дочь всеми деньгами, которые у него есть.

Одна пара желтая, с лицом знакомого персонажа, и я тут же кладу их в карман, потому что на ее нижнем белье не будет мужского лица, даже если это мультяшная морская губка. Нахер его. И ее тоже нахер за то, что заставила меня потерять контроль. Все здесь мое, и я заберу все это, если это будет означать, что она поняла меня.

В следующий раз я стащу все ее нижнее белье. Она может обойтись без него, мне все равно. Нам даже будет проще, сможем с легкостью унюхать запах Аурелии, если она будет разгуливать без трусов. Но одну пару придется оставить, потому что вдруг месячные, а она захочет воспользоваться прокладками? Я не бешеный. Я знаю, что нужно женщинам. Знаю, что нужно моей Регине. Коса держит меня в курсе всего. Когда мы были детьми, он рассказал мне все о месячных, когда сам впервые узнал о них. Из-за своего сверхчувствительного носа он проявлял интерес ко всему, что связано с кровью.

Мой волк снова скулит, потому что, если у нашей Регины начнутся месячные, мы ей понадобимся, а нас не будет рядом, чтобы погладить ей живот.

К черту это дерьмо.

Я швыряю на комод подарок, который принес для нее, а затем сердито роюсь в ее мусорном ведре, чтобы проверить, нет ли чего подозрительного. Я быстро проверяю сторону тигренка, чтобы найти какие-нибудь зацепки относительно того, кто она такая, и заодно переворачиваю ее ящики.

Затем я ухожу, хлопнув за собой дверью.

Я начинаю скучать по ее запаху, когда иду по коридору, и встряхиваюсь, чтобы избавиться от идиотских мыслей.

Завтра у нас групповая терапия, и я ухмыляюсь, потому что будет забавно наблюдать, как Коса отказывается участвовать в занятиях. Я просто дождусь, когда меня накажут, потому что тогда начнется настоящее веселье. На обратном пути в свое общежитие я вижу приклеенный к стене большой лист с государственным символом Охотничьих игр, какими-то надписями и большим количеством пустого места под ними. Я беру ручку, прикрепленную к цепочке рядом с ним, и аккуратно записываю свое имя крупными неаккуратными каракулями. Мне требуется несколько минут, чтобы разобрать буквы, но это важно. Возможность охотиться друг на друга на турнире определенно звучит как нечто, чем я хочу заниматься, тем более что нам разрешено калечить друг друга на арене. Для меня это должно быть приоритетом.

Они организуют подобные мероприятия, чтобы помочь нам усмерить наши инстинкты. Мы не можем от них избавиться, поэтому они нашли выход. Совет Зверей изобрел Охотничьи игры, чтобы позволить нам делать это легально. Поскольку моя потребность в охоте безгранична, несмотря на постоянные драки до кровавых соплей, мне нужно как можно больше возможностей для выхода энергии.

В противном случае волк во мне, скорее всего, продолжит преследовать и охотиться на Аурелию, пока не получит то, что хочет.

А это значит похоронить себя по самые яйца внутри моей Регины, пока она не начнет выкрикивать мое имя.

Глава 17

Аурелия

Мы уже собирались уходить после ужина, когда Тереза останавливает нас в дверях с мрачным выражением лица.

— Извините, девочки. Но кровать пока не для вас. Вам назначили наказание.

— Что? — Минни разевает рот, потому что Тереза указывает на нас.

— Почему? — протестую я.

Меня никогда в жизни не оставляли после уроков, даже мое имя не писали на доске, и я не собираюсь начинать