Принцесса-целительница и ее генерал - Нинель Мягкова

— Мне кажется, обе госпожи Тянь находятся не на своих местах, — решительно заявила я. — Они злоупотребляют властью, тратят на себя казенные средства, не говоря уже о подлогах и порче имущества. Хорошо, что твоего, а если бы это было что-то принадлежащее армии?

— И что ты предлагаешь?

К моему удивлению, Тьенхэ даже не стал уточнять, что я имею в виду. Видимо, ему уже все подробности доложили. Ему был интересен мой вывод, я и озвучила:

— Предлагаю обеих понизить в должности. Оставить в поместье, но определить на менее ответственные места. Если желаешь, с сохранением прежнего содержания. Но мне бы не хотелось, чтобы они имели право распоряжаться твоими деньгами или имуществом.

— У них и нет такого права, — недоуменно вскинул бровь супруг. — Всем, что у меня есть, можешь распоряжаться только ты. Вообще всем — как движимым, так и недвижимым имуществом. И слугами. А мои тетушки, несмотря на наши родственные связи, остаются простолюдинками и служанками.

Тьенхэ огорченно вздохнул.

— Я надеялся, что они исправятся. В свое время их заботили только деньги, но мне казалось, если дать их в достаточном количестве, тетушки успокоятся. Получилось наоборот…

— Чем больше имеешь, тем больше хочется, — с пониманием кивнула я.

Не только сестры Тянь попались в эту ловушку. Многие аристократы в столице тоже теряли берега, получив хлебную должность. Скорее, редкие исключения сохраняли трезвую голову при виде богатств и роскоши…

Глава 20

Мы засиделись с Тьенхэ до позднего вечера.

Генерал самолично вытащил столик с чаем и закусками в небольшой внутренний дворик.

Далекая луна светила непривычно ярко. Воздух пах магнолиями и жасмином, ни единой нотки бензина или смога. Чай терпкой горчинкой прокатывался по языку, не изобилующие сахаром и добавками пирожные лишь оттеняли вкус, не перебивая его сладостью.

Казалось, мы одни в целом мире. Если бы не доносящиеся изредка шаги стражей, бдительно несущих вахту, и звон посуды на кухне, иллюзия необитаемого островка была бы полной.

После перестановки наши подушки оказались непривычно близко, и каждый раз, когда я тянулась за чашкой, невольно задевала рукавом пальцы Тьенхэ.

В памяти вспыхивали картинки. Как он прижимал меня к себе во время путешествия в одном седле, бережно, но надежно. Как заботился во время привалов, поправляя накидку, чтобы не пробирался прохладный ветер.

Соблазняющий внутренний голос нашептывал: «Бери! Шикарный же мужик. Где еще такого найдешь? Внимательный, надежный…»

«Ко всему гарему внимательный», — добавляла я мысленно, отмахиваясь от навязчивых идей. Но мое напряжение просачивалось наружу, даже генерал заметил:

— Тебя все еще терзают какие-то сомнения? Расскажи, — приказал он. — Что мне сделать, чтобы ты мне наконец доверилась полностью?

Отчаяние в голосе Тьенхэ было неподдельным, и я сдалась.

— Пообещай, что никогда не возьмешь наложниц или других жен, — потребовала, втайне ожидая, что супруг рассмеется над хорошей шуткой.

Просить такое в местных реалиях — все равно что повесить на мужчину ярлык «подкаблучник». Ну кто на такое пойдет?

— Согласен.

Генерал не раздумывал ни минуты.

— Зачем мне другие, если у меня есть самая драгоценная женщина из живущих? — Тьенхэ улыбнулся и развернулся ко мне всем корпусом. — Это тебя тревожило? То, что придется делить меня с другой?

— Не тревожило, — поспешно замотала я головой так, что зазвенели подвески на шпильках. — Но…

— Я тоже не хочу делить тебя ни с кем.

Горячая сухая ладонь легла на мою щеку, заставляя смотреть прямо в лицо генералу. В его глазах не было торжества или злорадства — лишь искреннее облегчение и радость. Словно я призналась в чем-то очень интимном.

— И я очень рад, что ты ревнуешь, — добавил Тьенхэнегромко. Его голос внезапно охрип. — Это значит, что я тебе все-таки не безразличен.

Я невольно облизала губы, и взгляд мужчины тут же к ним прикипел.

— Ты мне не безразличен. Но я боюсь…

«Что это будет не твой выбор», — вертелось на языке. Но Тьенхэ прижал большой палец к моему рту, останавливая фразу.

— Не бойся. Я с тобой, — выдохнул генерал, наклоняясь ближе.

«Этого я тоже боюсь!» — хотела выкрикнуть, но тело как одеревенело. Глаза закрылись сами собой в ожидании поцелуя.

Резкий стук где-то в глубине дома вырвал нам обоих из томного забытья.

— Пожар! Генерал, пожар в крепости! Горит зернохранилище! — Юйшан постучал снова.

— Иду! — вскинулся Тьенхэ и с сожалением выпрямился.

Я сглотнула.

Мы подошли к опасной черте слишком близко.

— Ты еще и пожары тушишь? — попыталась сгладить неловкость шуткой.

Но генералу было не до смеха.

— Во время бедствий часто возникают беспорядки. Мне нужно присмотреть за безопасностью города. Прости.

Короткий поцелуй в лоб, мимолетный и невесомый, и Тьенхэ след простыл.

Я даже не успела предложить свои услуги как врача.

Но раз горит зернохранилище, вероятно, жертв нет. Складские помещения располагаются в отдалении от жилья. В частности, чтобы соблазна своровать не было.

Понятно, что быстро последствия пожара не ликвидируют. Это и в прежнем моем мире задача непростая, а уж здесь пока потушат, пока разберут завалы.

Полагаю, если что случится, меня позовут. Тьенхэ уже не раз давал понять, что уважает мои умения и не собирается ограничивать врачебную деятельность супруги.

Вздохнув, оглядела усыпанный крошками стол, порадовалась наличию слуг, что уберут все это утром, и отправилась спать.

Дом затих окончательно — то самое время в промежутке между полуночью и рассветом, когда все лежат по постелям, и даже бдительных стражей клонит в дрему. Раззадоренная нашим свиданием — а как еще назвать эти посиделки? — я ворочалась с боку на бок, раздумывая, что делать дальше.

Дать шанс Тьенхэ или же обрубить все ниточки хрупких зарождающихся чувств?

И откуда взялся пожар?

В принципе, возгорания летом на границе не редкость, но чтобы в крепости, да еще и зернохранилище, что тщательно охраняется круглые сутки…

Шорох шагов заставил меня резко сесть на постели.

Стражи так не ходят. Их поступь я уже научилась различать — уверенная, четкая. А тут крадется кто-то. И не слуги — те стараются ступать тихо, незаметно, но не замирают на полушаге, как воры.

— Кто здесь? — я зашарила взглядом по сумеречной спальне.

Солнце еще не взошло, но небо уже озарилось розоватым золотом. И в этой мирной неге особенно зловещей показалась мелькнувшая за окном тень.

— Стража! — позвала уже громче.

Никто не откликнулся.

Я спрыгнула с постели и накинула халат. Меч Тьенхэ я не подниму, а вот кинжал — вполне. И обращаться я с ним умею. Не как с оружием, а как со скальпелем, но вскрытая брюшина кого