Любовь под одним переплетом - Лера Деревянкина

не начала собираться. Этот Новый год я решила встретить в Москве, в компании таких же студентов, почему-то не уехавших домой сразу после сессии. До последнего думала, что буду отмечать с родителями, но позавчера утром, открыв глаза, поняла – остаюсь. Женька тоже решила встречать Новый год здесь, они с однокурсниками собираются у кого-то на квартире. Позвала меня с собой, но я отказалась – не хочется провести эту ночь в кругу уж совсем незнакомых людей.

На Ане коротенькое серебристое платье, ради которого нам пришлось обойти весь Охотный Ряд. Я же достаю с полки короткую вязаную юбку насыщенного тёмно-синего цвета с блестящими нитями и белое худи с изображением новогоднего оленя. И нарядно, и мило, и, самое главное, живот не нужно будет втягивать после ночного зажора оливьешкой с бутербродами. Собираю волосы резинкой с большим синим бантом и наношу на веки мелкий глиттер. Готово.

– Пойдём? – спрашиваю я соседку.

– Да. – Аня в третий раз проходится по губам блеском и кидает его в косметичку. – Бери оливье. – А сама берет салат с ананасами.

К серебристому платью Аня надела серёжки кольца, покрытые мелкими, сверкающими на свету камешками, которые я ей подарила. Утром мы обменялись подарками. Мне же Аня подарила набор кофейных дрипов в праздничной заводской упаковке со снеговиком в шапочке Санта-Клауса по центру коробки.

Спускаемся на второй этаж и ровно в одиннадцать входим в комнату отдыха. Здесь со вчерашнего дня кипит жизнь: мы притащили сюда столы, украсили их скатертями и ещё в обед расставили одноразовую посуду из плотного картона. На прошлой неделе кто-то поставил здесь ёлку, местами плешивую и неровную, но это будто бы только добавило ей своего особенного шарма. Мы украсили ёлку исписанными листами из чёрновиков и плёночными фотографиями, вместо звезды намотали на верхушку слизеринский шарф, а вместо подарков под её ветви поставили гипсовые головы Афродиты и Зевса, стоявшие до этого на подоконнике третьего этажа. Пусть ёлка вышла немного несуразной, но могу поспорить, ни в одном доме и ни на одной площади нет такой, как стоит у нас в общежитии.

Потихоньку в комнате отдыха начинает собираться народ. Каждый со своими салатами и напитками. Девочки из комнаты напротив ставят на стол жареную курицу, парни из сто второй – целых три больших пакета мандаринов; за десять минут до полуночи на красно-белой скатерти откуда-то возникает самодельный двухъярусный торт, украшенный вафельными снежинками. Даже телевизор, по которому вахтёрша всё время смотрит различные шоу телеканала «Ю», каким-то чудом тоже теперь стоит здесь. Повсюду витает атмосфера праздника. В колонках играет праздничная музыка, артисты в телевизоре поднимают вверх бокалы с шампанским, комната отдыха наполнена смехом и разговорами.

– Будешь? – Аня протягивает картонный стаканчик.

– Спасибо. – Я ставлю его на стол.

До полуночи всего пять минут. На телефон каждую минуту приходят сообщения с поздравлениями. От родителей, бабушки, Жени, какого-то книжного блогера. Даже от Лины.

С той мастерской прошло чуть меньше трёх недель. Лина несколько раз пыталась поговорить со мной, мне же этот разговор был не нужен. Единственное, о чём я попросила её в знак прежней дружбы, – это не предлагать Амиру денег. Его бы это точно оскорбило. Вопреки моим опасениям, на наш зачёт Амир всё же пришёл. Не знаю, что он сказал Горелову, но на нашем выступлении мы говорили только о моей повести. После выступления Амир поздравил меня с зачётом и снова убежал по делам, хотя ещё пару недель назад я была уверена в том, что мы обязательно отметим окончание нашей жизненной главы под названием «Напарники» в каком-нибудь классном местечке, ну или хотя бы выпьем кофе в кофейне на углу. После произошедшего Амира в моей жизни стало меньше. Мы больше не сидели в моей комнате по вечерам, а кружка с Эвардом Каленом скучала на моей полке. И ладно кружка, по Амиру скучала я! Очень скучала. Так, как не думала, что способна скучать по кому-то. Так, будто Амир давно перестал быть для меня только напарником по мастерской.

Ещё и Павел Сергеевич выздоровел к концу года и вышел на работу, и зачёт по современке мы сдавали ему, а не Амиру. И хоть я несколько дней не видела брюнета в общежитии, в глубине души я надеялась, что на зимних каникулах он будет в Москве и мне удастся ещё раз поговорить с ним в спокойной обстановке. Но новенькая фотография, которую сегодня утром он опубликовал на фоне заснеженных гор Красной Поляны, разбила мои надежды. Амир будет отмечать Новый год не здесь, и неизвестно, когда теперь мы сможем с ним увидеться.

– Я отойду, – вырывает меня из размышлений Аня.

– Ты куда?

Вот-вот настанет полночь.

– В туалет. – Девушка встаёт из-за стола и быстрым шагом направляется к выходу.

Аня выглядит встревоженно и, судя по всему, явно что-то не договаривает.

– Софа? – звучит моё имя сбоку. Поворачиваюсь и вижу какого-то парня с красной шапкой Санты на голове.

– Да? – неуверенно отвечаю ему, пытаясь вспомнить его лицо.

– Тебе просили передать, – говорит парень и сует мне в руки средних размеров коробочку, обёрнутую тёмно-красной бумагой с белой ленточкой.

– От кого? – удивлённо смотрю на коробку в руках. – Я не участвую в тайном Санте.

Парень в шапке только кивает на коробку, мол, прочти – и всё поймёшь, и возвращается за своё место за столом.

– Минута! – кричит кто-то радостно.

Осторожно переворачиваю коробку и вижу на обратной стороне приклеенную на двойной скотч бумажку, на которой чёрной гелевой ручкой ровным почерком выведено «Софе от Амира». Амир подготовил для меня подарок?

Дыхание перехватывает, и я, крепко держа коробку в руках, за считаные секунды до Нового года покидаю застолье, выхожу из шумной комнаты и, пройдя немного по коридору, останавливаюсь у окна. Ставлю коробку на подоконник, развязываю ленточку и принимаюсь сдирать подарочную бумагу. Но прежде чем открыть, разворачиваю бумажку.

Если ты читаешь эту записку, значит, скорее всего, я не в Москве. Купил ещё тогда, в нашу поездку в Переделкино. Хотел ещё раз напомнить тебе о том, чтобы ты не отчаивалась, сталкиваясь с трудностями. Правда, когда упаковывал, понял, что и сам нуждаюсь в этом напоминании. С Новым годом, Софа!

Из комнаты доносится бой курантов, звон бокалов и громкое дружное «Ура-а-а-а!». Открываю коробку и вижу в ней два предмета. Первый – ярко-жёлтый зонт с мерчем «Переделкино», продававшимся там в магазине сувениров. К зонту прикреплена ещё одна записка – «Кажется, ты любишь яркие зонты». Второй – тоже из Переделкино, аккуратный, плотно набитый листами скетчбук, на обложке которого напечатаны знакомые строки: