Развод. Вина предателя - Катя Лебедева

не заметить? Да, понимаю, что срок маленький, всего шесть недель, но все же я раньше всегда обращала внимание на задержку, а тут... Но ошибки быть не могло, они проверили все несколько раз и выгнав Сашу, начали бороться за мою жизнь, за жизнь ребенка.

Вот только удалось им или нет, я не знаю. Пытаюсь сосредоточиться на том, что происходит вокруг, на собственных ощущениях, и ничего не могу понять.

— А я вас и не учу. Я вам просто говорю, что она боится оставаться одна в больнице. Обеспечьте ей сохранение дома — это так тяжело? Постельный режим, капельницы — ерунда. Я спокойно могу нанять сиделку. От вас требуется лишь расписать схему лечения.

— Мужчина, идите вон. Мне все равно, сколько у вас денег. Я женщину с вами не отпущу, во всяком случае, если она сама этого не захочет. То, что она ударилась животом, это только полдела. У нее общее нервное истощение. Она находится в постоянном стрессе, и заметьте, она была дома, если верить вашим рассказам. Так как вы думаете, могу я отпустить пациентку в обстановку, где ей угрожает сильный стресс? Лично мне кажется, что нет.

Голос женщины твердый, уверенный в себе, и я ей даже завидую. Мне бы такой. Муж может спокойно добиться ее увольнения, неужели ей не страшно? Хотя, Саша привез меня дорогую клинику, а здесь вот таких истеричных пациентов явно очень много. Ее уже не удивишь всеми этими угрозами и так далее. Ее явно держат здесь из-за того, что она хороший специалист, и прощаться с ней просто так не будут.

— Значит, так, вы сделали все, что могли. Теперь мне нужно самому позаботиться о жене, помочь ей с восстановлением и, поверьте, нервы успокою. Она сама себя просто накручивала, я надеюсь, теперь поймет, что психи из-за всяких глупостей, могут привести к фатальным последствиям.

Саша бросает в ее сторону ужасные фразы. У меня даже слезы на глаза наворачиваются и ком к горлу подступает.

— Значит, так, мужчина, то, что вы по паспорту ей муж, повторюсь, еще ничего не значит. Выйдите вон из палаты. Если пациентка скажет, что ей некомфортно находиться в больнице, тогда я подумаю, как решить эту ситуацию, но ответ она мне даст без вашего присутствия, и когда проснется.

Но ведь он мой муж. Разве он не может подписать какие-нибудь бумаги и забрать меня?

— Отказ вы за нее не можете подписать. Она взрослый здравомыслящий человек, вполне себе дееспособный, поэтому давайте мы не будем здесь практиковаться, у кого язык острее и прав больше.

— Женщина, вы случайный врач, который был на дежурстве, и моя жена в любом случае у вас наблюдаться не будет, поэтому не вмешивайтесь. Просто делайте то, что я вам говорю.

— Кх-кх, — кашель срывается с губ, в горле пересохло, и я таким образом привлекаю внимание к себе.

Женщина подходит ко мне, зачем-то щупает пульс, и смотрит таким внимательным, даже очень заботливым взглядом, от которого становится тепло.

— Как вы себя чувствуете, дорогая? Слабость, тяжесть, любые дискомфортные ощущения? Меня интересует все, любая мелочь.

Ничего себе, разговаривая со мной, ее голос звучит иначе: он более мягкий, обволакивающий, успокаивающий.

Вот это контраст. Но из их разговора я не поняла главного и поэтому вместо ответа задаю свой вопрос.

— Что с моим ребенком? Его удалось спасти?

Глава 32

Глава 32

Полина

Ну почему они молчат? Почему оба молчат? Получается, случилось то, чего я так боялась, и они не знают, как мне об этом сказать.

Я его все-таки потеряла. Нет, это не может быть правдой, не может быть. Я не могла потерять своего малыша. Не могла.

Понимаю, что я о нем и не знала до сегодняшнего дня, но за те короткие минуты пока мы были здесь, в больнице, я успела принять эту новость, успела обрадоваться ей, вписала этого маленького нового человека в наше неопределенное будущее. Я была готова на все ради него, абсолютно на все: бороться, сражаться, что-то делать.

Понимаю, у нас есть дети, но все же этот маленький человечек, он ведь уже живет во мне живет, я не хочу верить, что жил, не хочу, и я не смогла бы от него отказаться.

— Ну же, пожалуйста, скажите хоть что-нибудь. Я вас очень прошу, не молчите, скажите мне правду. Я что его потеряла? Да скажите же, уже! — начинаю плакать и спрашивать у врача и мужа. — Хоть кто-нибудь, скажите мне уже.

— Нет, что вы, беременность удалось сохранить, не переживайте, — первой в себя приходит врач.

Похоже, они все же оказались в шоке и думали, что я долго буду приходить в себя или, наоборот, не ожидали, что приду в себя так быстро и услышу их разговор.

Но я уже ни о чем не думаю, лишь облегченно выдыхаю.

— Жив, мой маленький жив, все хорошо.

Слезы катятся из глаз, а я накрываю живот руками, глажу его, словно могу уже сейчас почувствовать своего ребенка.

— Спасибо. Спасибо вам за это. Я бы не пережила, — искренне благодарю врача, и закрыв глаза, хочу отрешиться от этого мира, вот только мир не оставляет меня в покое.

— Мужчина, выйдите пожалуйста, мне необходимо переговорить с пациенткой.

— Я вам сказал, она в любом случае не останется в больнице. Готовьте документы, расписывайте лечение. Вы меня не слышите? — Саша пытается быть командиром, только женщина непреклонна, у нее свое видение ситуации.

Ей абсолютно плевать, каким грозным тоном с ней разговаривают.

Да, я ей все же завидую. Если до этого я еще могла подумать о том, что у меня были галлюцинации и мне показалось, что кто-то может спорить с мужем, то сейчас я уверена, есть такой человек, который готов противостоять ему, и я искренне снимаю шляпу перед ней.

Не все на такое способны, не все. Как бы то ни было, как бы ее здесь не ценили, она явно бесстрашная и верит в то, что правда всегда побеждает, раз так с ним разговаривает.

А вот во мне сейчас этой веры практически нет. Я разучилась верить и мечтать за один день.

За один день я потеряла все. В моей жизни остались только дети. Кажется, что только их я буду любить искренне и всей душой, а они в ответ меня.

— Кажется, вы меня не поняли. Это решать не вам. Выйдите отсюда, — открываю глаза и вижу, что женщина готова вытолкать его взашей, но я останавливаю ее, не хочу,