Взгляд из прошлого - Галина Кор

— Мне снился пару дней назад сон, но я не успел его досмотреть, меня прервал звонок Камиля о проблемах Тагира, но сегодня ночью он сам выплыл из дебрей моей памяти. Я все вспомнил и тебя и твою мать, все те события, которые происходили со мной, но что видела ты? Отец твой тоже был в том доме, только в кабинете и тоже мертвый…

Глава 23

— А было вот что, — замолкаю на секунду и пытаюсь погрузиться в тот день, вспомнить все мелочи, — лето, жарко… Мы едем на машине к каким-то знакомым папы, долго едим, два дня. Ночевать мы останавливались в какой-то гостинице у дороги, а утром снова ехали.

Дом был большой, богатый… Хозяева радушно нас приняли, глава их семейства все кружил вокруг папы и, знаешь, так противно лебезил, что это бросалось в глаза даже мне — ребенку. Мы провели там дня два, я видела, что маме там не нравилось, папа стал нервным и что-то они постоянно говорили по-татарски… А потом пришел дядя и обстановка сразу накалилась. Мама отправила меня наверх в комнату, а я села вверху лестницы и подглядывала. Половину сказанного я не понимала, так как они с русского, часто переходили на татарский, но что-то там говорилось про налаженный коридор из Европы и камни. Мама была против, она уговаривала папу собраться и уехать, на что дядя предложил перейти в кабинет и вести мужские разговоры без женщины. Я не знаю, куда делись все остальные жители этого дома, но как я поняла из хозяев был только мужчина…

Они пошли в сторону кабинета, а мама осталась стоять возле лестницы. Она подняла глаза вверх и увидела меня, помахала головой из стороны в сторону и криво улыбнулась. И тут вернулся Камиль и начал шипеть на маму. Он говорил что русская шлюха не испортит его план, схватил ее за руку, на что мама его оттолкнула, но он успел схватить ее за рукав платья и порвать его. И только она открыла рот, чтоб закричать, как он резко дернул ее на себя и всадил ей нож в грудь, — говорю это, а сама дрожу, такое чувство, что я там, в том доме на лестнице, вижу все это снова и переживаю эти события заново. — Мама оседает в его руках, а Камиль аккуратно укладывает ее на пол, вытирает нож о подол ее платья и поднимает глаза вверх, где и пересекается с моим взглядом. А в глазах у него огонь злости, губы превратились в тонкую линию, один миг — и он уже не человек... Тут у него зашуршала или рация, или телефон, но кто-то сказал, что спецподразделение будет раньше времени, он сделал первый шаг на первую ступеньку, но тут из-за угла выскочил хозяин дома и потянул его к выходу.

Пару минут была тишина. Такое чувство, что умер и дом, вместе с родителями. Я спустилась вниз к маме и взяла ее за руку, а через какое-то время появился ты.

Когда я увидела тебя через много лет, работающего у дяди в роли начальника охраны, я вспомнила тебя сразу, и то, что ты работал в спецподразделении, и то, что ты говорил мне в микроавтобусе…

— И все эти годы Камиль знает, что ты знаешь правду и пытается тебя задавить и уничтожить? Но почему он сразу этого не сделал, тогда…?

— Сразу меня забрала бабушка, и пару месяцев я была с ней, потом всплыло завещание, и дядя изъявил желание стать моим опекуном. Ну, а кому государство доверит сиротку, женщине за семьдесят или добропорядочному семьянину с постоянным заработком и тремя детьми? И меня отдали в их семью.

— И как тебе у них жилось?

— Ты знаешь, они никогда не стеснялись обсуждать свои планы при мне. Я долгое время молчала, они решили списать все на психическое расстройство, но со мной везде ходила бабуля, поэтому врачи всегда выносили верные диагнозы. Бабушка у меня была из старой гвардии педагогов, заслуженный учитель России и голос у нее был командный…, так что может боялись ее… психиатры. А жена Камиля всегда не стеснялась в выражениях, шипела и в глаза, и за спиной, крыла меня матами и проклятиями. Хотя я лично ей ничего плохого не делала…

— М-да, невесело.

— А то. И что ты думаешь по поводу всего этого? — спрашиваю у Глеба.

— А то, что много лет назад я перешел дорогу Исланбекову-младшему, и вот, чуть больше трех месяцев назад, на очередном моем задании, всплыли очень интересные документы, по которым полетели головы и даже возбудили уголовное дело на этого самого Исланбекова. И решила вся эта гопкомпания моими руками, скорее всего, убрать тебя, ввязать в криминал и доказать моему руководству, что тот, кто борется с террористами и сам недалеко от них ушел. Да и еще эта история, в которой я спасаю тебя, а потом через пятнадцать лет сам же и убиваю, должна доказать то, что я участвовал в событиях прошлого. Нашли тогда, кто убил твоих родителей?

— Нет, списали все на боевика, который успел улизнуть.

— Вот, этим боевиком мог бы стать я… Пока парни обходили дом по периметру, я мог всех убить.

— Но я-то знаю, кто это сделал.

— А кто поверит ребенку, даже если он и вырос… Ты могла додумать, или на фоне неприязни к дяде, создала в голове монстра, который и совершил все это.

— И что делать?

— Тебе ехать спокойно в свой Китай, а мне — искать выход.

— Тогда точно не поеду, если тебе угрожает опасность, — я просто возмущена.

— И чем ты сможешь помочь? А если будет реальная опасность, станешь еще и лишним рычагом давления.

— На кого?

— На меня…, - я смотрю в ее глаза и вижу в них бурю. Она возмущена и сто процентов со мной не согласна, но это — реально выход. Тем более мне надо найти врага у себя в управлении, а это прямая угроза всем, кто окажется рядом со мной в радиусе одного метра.

— У нас мало времени, — говорю Глебу с явной грустью в голосе. Я его только обрела, ощутила, распробовала на вкус, слово — счастье, а времени им насладиться у меня просто нет…

— Времени для чего?

— Чтобы побыть вместе… Поживи со мной до моего отъезда…

— А твой будущий муж не будет