Голос Арчера - Миа Шеридан

не пытаюсь тебя преследовать, – он смущенно улыбнулся. – Просто мне очень понравился вечер, который мы провели вместе, а через несколько недель в городе состоится парад полиции и пожарной охраны. После этого всегда устраивают ужин в память о моем отце – для города это большое событие… Я очень надеялся, что ты пойдешь со мной, – он улыбнулся. – Конечно, я надеюсь, что ты согласишься встретиться и раньше, но хотел заранее пригласить тебя на этот ужин. Для меня это важно.

Я прикусила губу, не зная, что делать. И тут до меня дошло: его отец был тем самым человеком, который стрелял в Арчера. Почтить его память? Как я могу? Я не хотела причинять Трэвису боль, он мне нравился. Просто Арчер нравился мне больше. Господи! Это правда. Мне очень, очень нравился Арчер. Но он выставил меня из дома, в то время как Трэвис приложил столько усилий, чтобы разыскать меня и пригласить вместе провести время. Даже если это мероприятие, на котором я не горю желанием присутствовать. Я просто хотела зайти в свой дом и все обдумать. Побыть одна.

Я улыбнулась.

– Трэвис, можно я подумаю? Прости… Все так сложно… Я просто…

На его лице на мгновение промелькнуло что-то похожее на злобу или разочарование, но он тут же улыбнулся и сказал:

– Может, я позвоню тебе через денек-другой, расскажу подробности, и тогда ты сможешь ответить «да»?

Я тихо рассмеялась.

– Хорошо, позвони мне через пару дней.

Он улыбнулся, выглядя умиротворенным, а затем наклонился, чтобы меня поцеловать, и я слегка отвернула голову, чтобы поцелуй пришелся в щеку. Выпрямляясь, он нахмурился, но промолчал.

– Скоро поговорим, – тихо сказал я.

Он кивнул, обошел меня и направился к пикапу. Я наблюдала за ним, за его широкими плечами и рельефными ягодицами, красиво обтянутыми джинсами. Он действительно хорош. Почему же я не чувствую никакой искры? Вздохнув, я вместе с Фиби вошла в дом.

В комнате я прилегла на кровать и не заметила, как заснула. Когда я проснулась, было уже темно. Часы показывали без десяти шесть вечера. Я проспала большую часть дня и вечера. Наверное, потому, что не выспалась в постели Арчера… и постоянно ощущала его присутствие в соседней комнате. При мысли об Арчере я застонала, гадая, что он сейчас делает. Хотелось бы надеяться, что я не испортила наши отношения окончательно.

Вздохнув, я села, и тут в комнату вбежала Фиби.

– Привет, девочка! – тихо сказала я. – Тебе, наверное, нужно на улицу?

Я проводила ее до входной двери и надела шлепанцы, отметив, что нужно выбросить увядшие розы, которые стояли на столе у входа, в мусорное ведро. Открыв дверь, я увидела, что на коврике у крыльца что-то лежит. Сбитая с толку, наклонилась и подняла находку. Сделала глубокий вдох, а затем расплылась в улыбке. Это был «букет» из шоколадных батончиков «Миндальная радость», скрепленных посередине маленьким кусочком бечевки, аккуратно завязанной бантиком.

Я повертела их в руках, глупо улыбаясь. Счастье расцвело у меня в груди. Я гадала, что это. Извинение? Или… дружеский жест? Что именно это значит? Я застонала. Ну что за мужчина!

Я громко рассмеялась, прижав к себе шоколадки, а потом стояла и улыбалась как дурочка. Стеснительный мальчишка! Милый безмолвный Арчер Хейл.

На следующий день я работала в закусочной с шести утра до двух часов дня и едва не опоздала. Это было мое второе утро без кошмаров. Накануне вечером, укладываясь спать, я опасалась, что произошедшее предыдущим утром окажется лишь странной случайностью. Но нет, похоже, это не так. Я чувствовала себя совершенно другим человеком: более легким, полным надежд и свободным.

Когда желающих позавтракать поубавилось, Норм крикнул из кухни:

– Мэгги, я пойду отдохну в подсобке. Позови меня, если кто-нибудь зайдет.

Он снял резиновые перчатки, отошел от гриля и направился в маленькое помещение за кухней.

Мэгги покачала головой.

– С ним все в порядке? – спросила я.

– Чертов упрямый осел болеет, но, конечно, он и слышать не хочет о том, чтобы нанять другого повара! Он скупердяй и считает, что только он один в состоянии что-то сделать, – она снова покачала головой.

Я нахмурилась, перестала вытирать столешницу и повернулась к Мэгги. Наклонила голову, размышляя, а затем сказала:

– Мэгги, если тебе понадобится помощь на кухне… у моей семьи был гастроном, и я готовила там. Думаю, я могла бы справиться… Ну, понимаешь, если это когда-нибудь понадобится.

Мэгги изучающе посмотрела на меня.

– Что ж, дорогая, спасибо. Буду иметь в виду.

Кивнув, я вернулась к своим обязанностям.

Я как раз заканчивала смену, когда над дверью зазвенел колокольчик, и, подняв глаза, увидела, что в закусочную входит женщина лет сорока пяти. На ней был светло-бежевый брючный костюм с короткими рукавами – похоже, от-кутюр, – и, хотя я не очень разбиралась в названиях брендов, даже мне было известно, что большой логотип с буквой С на ее сумочке означает Chanel. Ее блестящие светлые волосы были собраны в пучок, несколько прядей искусно обрамляли лицо. Безупречный, хотя и тяжеловатый макияж. Худощавое лицо явно побывало под скальпелем пластического хирурга.

– О, миссис Хейл, здравствуйте! – сказала Мэгги, бросаясь к ней так, словно в дверь вошла королева Англии.

– Мэгги, – посетительница едва взглянула в ее сторону и подошла к прилавку, где стояла я. В нос ударил аромат дорогих духов: лилии и розы.

Я чихнула, подняла руку, прикрывая рот и нос, а затем снова опустила ее и негромко рассмеялась:

– Извините!

Женщина посмотрела на меня так, словно я могла быть заразной. О господи, я же извинилась! А запах и в самом деле был въедливым.

– Я подожду, пока ты вымоешь руки.

– Да, хорошо. Я сейчас вернусь, чтобы принять ваш заказ.

– Я не собираюсь ничего заказывать.

Я помолчала. Ладно… Коротко кивнув, поспешила в подсобку, где вымыла и вытерла руки, а затем вернулась в зал. Пока я шла к прилавку, меня вдруг осенило: почему я вообще выполняю ее приказы?

– Чем могу помочь? – спросила я, держась на расстоянии, чтобы снова не расчихаться. Я была уверена, что у меня на нее аллергия.

– Я Виктория Хейл. Думаю, ты обо мне слышала.

Я непонимающе посмотрела на нее.

– Нет, извините, не слышала, – солгала я, получив некоторое удовольствие от гневного выражения, на мгновение промелькнувшего на ее лице. Вот стерва!

Но она быстро пришла в себя.

– Что ж, тогда я рада, что зашла представиться. Я мать Трэвиса Хейла. Как я понимаю, ты с ним встречаешься?

– Э-э, я… – я замолчала. Что, черт возьми, происходит? – Я была с ним на одном