Прятки - Диксон Уиллоу

Вся эта ситуация совершенно безумна, и я прекрасно понимаю, что снова являюсь зачинщиком, но я слишком увлечен, чтобы заботиться об этом. К тому же, моя жизнь сейчас не совсем нормальная, так что дрочить для своего преследователя — не самое безумное, что я мог бы делать.

Просто чтобы подразнить его, и потому что мне нужно сменить позу, прежде чем я опозорюсь и кончу, я отпускаю свой член и беру яйца в ладонь. Они уже высоко подняты, напряжены и чувствуются чертовски полными, и еще одна волна невероятного удовольствия пронизывает меня, когда я нежно катаю их в руке.

До него со мной играли с членом, но только девушки, и его прикосновения были совершенно не такими, к каким я привык. Девушки, с которыми я был, были очень похожи на меня, неловкие и неопытные, поэтому их прикосновения были мягкими и нерешительными. Мне это нравилось, но даже тогда я чувствовал, что чего-то не хватает и что могло бы быть намного лучше.

Он был грубым, властным и уверенным. Он не просто работал со мной, он, блядь, владел мной, и я никогда не кончал так сильно, как тогда, когда он прижал меня к тому дереву.

Тот факт, что он вообще меня удовлетворил, до сих пор шокирует меня. Я пошел на эту игру, ожидая, что он будет со мной что-то делать, но я думал, что он просто воспользуется мной, чтобы удовлетворить себя, и на этом все закончится. В лучшем случае мы расстанемся, и я останусь с огромной эрекцией, с которой придется разбираться самому. В худшем случае я бы понял, почему некоторые фантазии не стоит воплощать в жизнь, особенно с незнакомцем, который преследует тебя.

Мой член пульсирует передо мной, как лоза, нащупывающая воду, и я отпускаю яйца, чтобы снова погладить себя. Я так возбужден, что теку как сумасшедший, и использую большой палец, чтобы размазать капли предъэякулята, которые продолжают вытекать из моей головки, в качестве смазки.

Воспоминание о его вкусе и о том, как он держал мою голову, когда кончал мне в горло и заставлял меня все проглотить, заставляет мою задницу сжиматься вокруг ничего.

Возможно, я никогда не занимался сексом с парнем, но я почти уверен, что я пассив. Мне интересно быть активным, но это не возбуждает меня так, как мысль о том, чтобы почувствовать большое, сильное тело над собой или позади себя, когда меня трахают так, как я фантазировал с тех пор, как понял, для чего нужен мой член и что два парня могут заниматься сексом.

Я играл с игрушками и пробками, но они просто не подходят. Они слишком жесткие и искусственные, и то, что я должен делать всю работу сам, не позволяет мне в полной мере насладиться моментом. Это неплохая замена, но теперь, когда я знаю, что сосать член так же невероятно, как я и думал, я хочу только настоящего.

И не просто настоящий член, прикрепленный к человеку. Я хочу всего. Адреналин и страх быть под контролем буквально незнакомого человека, облегчение, когда я понимаю, что не могу сопротивляться, даже если хочу. Странные чувства безопасности и даже защищенности, когда он использует меня, как будто я не более чем секс-игрушка, и то, как лишение меня власти кем-то, кто может сделать со мной все, что угодно, на самом деле каким-то образом дает мне силу и заставляет меня чувствовать себя более спокойным по поводу своих извращений, чем когда-либо.

Он хочет трахнуть меня? Или ему нужен только мой рот?

В моем воображении мелькает образ его члена, и я вынужден отпустить свой член, чтобы не кончить. Я не видел много членов в реальной жизни и никогда не видел твердого, но его был великолепен. Странно называть член таким, но он был именно таким.

Моя задница снова сжимается вокруг ничего, и мои яйца подтягиваются еще сильнее, когда я представляю, каково это будет, когда он будет внутри меня. Он толстый и длинный, но не до абсурда, и только немного больше моей любимой игрушки. Я знаю, что он наполнит меня так хорошо, что у меня закатятся глаза.

Каково это было бы, если бы он был на мне? Если бы его большое тело прижимало меня? Или, может, он снова связал бы меня. Мне всегда нравился бандаж, и я думал, что он мне понравится в реальной жизни, но физическое напоминание о том, что я не контролирую ситуацию, а вся власть принадлежит ему, было почти так же возбуждающе, как быть грубо обращаемым и использованным.

Мое тело напрягается, и я отчаянно пытаюсь сдержать оргазм. Я так близок, но я еще не хочу кончать. Я хочу продолжать думать обо всем, что он мог бы со мной сделать, обо всем, что я хочу, чтобы он со мной сделал, но я бессилен остановить свое удовольствие, которое вырывается из меня, и я сильно кончаю.

Мои стоны громкие и сдавленные, и я трахаю свой кулак, как одержимый, пока не кончаю на пол. Когда мой оргазм наконец утихает, я остаюсь задыхающимся и держу свой измученный член, пока реальность медленно возвращается в мое сознание.

Меня пробирает дрожь, когда моя раскаленная кожа остывает, и я отпускаю свой член, чтобы взять футболку с кресла и надеть ее обратно. Игнорируя беспорядок на полу, я прихожу в себя и застегиваю брюки.

Я должен был бы чувствовать себя неловко или хотя бы немного странно из-за того, что только что произошло, но я не чувствую. Это было возбуждающе, и мне понравилось. Может быть, позже я пожалею об этом, но сейчас я чувствую себя слишком хорошо, чтобы беспокоиться, поскольку я переполнен эндорфинами от оргазма и приливом безрассудства и импульсивности вместо того, чтобы всегда играть по безопасному.

Стараясь не улыбаться как психопат, я подхожу к комоду, беру блокнот и маркер.

ТЕБЕ ПОНРАВИЛОСЬ?

Листья передо мной сильно трепещут.

Все еще улыбаясь, я пишу еще одно сообщение.

ТО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ В МОЕЙ КОМНАТЕ, ЧТО-ТО ЗНАЧИТ?

Это единственный способ, который я могу придумать, чтобы спросить, пытался ли он послать мне сообщения с помощью тех вещей, которые он перемещал. Это не даст мне ответа, почему и что они означают, но, по крайней мере, я узнаю, стоит ли тратить время на попытки их разгадать.

Ветви снова дрожат.

Мое любопытство определенно разыгралось, и вместо того, чтобы сказать ему, чтобы он не лез в мою