Проклятая мечта - Дана Канра

когда наступали суровые осенние холода, Дейна коротала время дома. Но этот Уинтин выдался на удивление солнечным и сухим, хоть и не безветренным. Когда Дейна заканчивала писать лекции и прощалась с приходящими наставниками, то надевала новый костюм — на этот раз зеленый, купленный матерью взамен утраченного голубого, и выходила на задний дворик.

Летний уют и яркая прелесть ранней весны давно оставили это место, сделав его скучным и тоскливым. Костровище было сухим, только зажигать огонь в одиночестве Дейна побаивалась. Не дай Боги загорится ближайший куст, а потом пламя перекинется на крышу дома! Тогда мама не сможет расплатиться с хозяйкой, а та выселит их на улицу! О таком даже страшно думать!

А вот когда матушка была дома, они вдвоем смогли бы потушить пламя волшебной Водой.

Поэтому Дейна не трогала огненную стихию в одиночестве. Но магию Воды, Воздуха, и даже Земли отрабатывала ежедневно.

В этот день она настолько увлеклась магией, что не сразу заметила появления того самого мальчика, что заглядывал в их сад летом. Отношение у Дейны к мальчишкам всегда было не очень лестное. Когда она училась в школе, одноклассники высмеивали ее, издевались и чуть не оставили без магии. А про кровного брата лучше и вовсе не вспоминать.

— Тебе чего? — грубовато спросила она, повернувшись к забору и скрестив руки на груди.

Иногда так делала ее бабушка, переругиваясь с соседками. Бабушка в своем квартале — одна из самых сильных ведьм, ее уважали и боялись. Дейна знала, что своим видом не способна кого-нибудь напугать, но хотелось просто отвадить человека с дурными намерениями.

— Привет! — дружелюбно сказал мальчик.

Он помахал ей рукой и спрыгнул с забора — уже не по ту его сторону, как в прошлый раз, а во дворик. Эта вежливость немного удивила Дейну. Мальчишки так себя не ведут, они обычно задиристые и высокомерные.

— Привет, — сказала она добрее, но оставаясь такой же настороженной.

— Меня зовут Наоки Сино. Я из этого квартала. Одаренный маг.

— Одаренный? — Дейна очень удивилась. — Надо же! Я тоже.

Дети еще немного поговорили в тот день. Наоки было двенадцать, как и ей, но родился он в месяц Тертис. Переехав летом из столицы вместе со старшим братом Райто, он пытался освоиться в незнакомом городке. К сожалению, нравы здесь были крутыми, а люди — суровыми. И даже в магической школе «Обитель чудес», куда не смогла ходить Дейна, его не воспринимали всерьез.

— Люди не любят одаренных, — печально заключил мальчик, усевшись на холодную скамью, занесенную давно опавшими желтыми листьями.

— Маги тоже, — сообщила Дейна. — Меня пару лет назад избили. С тех пор я не хожу в школу.

— Что, совсем?

Дейна вздохнула и замялась. Признаваться в том, что ее отстранили от посещения школы, но не от самого обучения, не хотелось, и она предпочла сменить тему.

— А почему вы уехали из столицы? Говорят, там славно.

Мальчишка погрустнел и запустил пальцы в волосы, кусая губы.

— Славно, — сказал он коротко. — Для дворян. Райто — простой пекарь, а наши родители — потомки рантеранцев. И нам дали понять, что мы в Брении лишние. Буквально сброд. Хотя за хлебом брата выстраивались вот такие очереди.

И Наоки развел в стороны руки, показывая длину очереди.

— Меня не приняли в королевскую школу магии, — горестно поделилась Дейна, уже полностью доверившись новому знакомому. — И я стала учиться здесь.

— Может, это и к лучшему? — предположил Наоки. — Здесь нас не любят простые маги, потому что мы не похожи на них. А там любимчикам короля не нужны соперники.

У Дейны по спине побежали мурашки.

— Хочешь сказать, нас там убили бы?

— Не знаю, — с сожалением сказал Наоки. — Честно, не знаю. Но там все очень сложно и страшно.

После затянувшегося разговора Наоки немного замерз и ушел домой. Дейна предлагала открыть калитку, но он отмахнулся и с легкостью перемахнул через забор. Девочке сначала стало неловко из-за того, что она не догадалась пригласить гостя в дом. Потом она одернула себя — кто же в здравом уме приглашает малознакомого человека в гости? Даже если это симпатичный мальчик?

Когда мать спросила на следующий день, отчего дочка так светится счастьем, та быстро ответила, что подружилась с одаренным братом пекаря.

— Рантеранские мальчишки? — нахмурилась Лилиана. — Те, которые пекарскую лавку открыли по соседству?

— Они не совсем рантеранские. То есть…

— С одной стороны я не запрещаю тебе общаться с этим пареньком. С другой стороны, будь, пожалуйста, осторожнее. Помни о том, что никого дороже тебя у меня нет.

От этих слов у Дейны на глаза навернулись слезы. Она редко слышала такое от матери, и подозревала, что в ее годы Лилиана слышала добрые речи от Софии почти никогда. Но про бабушку лучше не говорить и не расспрашивать. Или — наоборот перебивать все материнские речи о «несносных мальчишках» разговорами про бабушкину злость.

Как хорошо, что в последнее время старая София совсем не приходила к ним в гости.

***

Наступила зима — холодная, колючая, вьюжная. Мороз рисовал на оконном стекле диковинные узоры, которые не всякому художнику по плечу. Из-за погоды почти все наставники Дейны простудились и перестали приходить до весны, а оставшиеся двое написали Лилиане письма с просьбой остановить занятия до наступления теплоты.

Об этом мать рассказала дочери с легким негодованием, но она совсем не огорчилась. Нет досуга лучше, чем читать толстые старые книги, писать рассказы при дневном свете и любоваться на великолепный зимний пейзаж, прильнув лбом к ледяному окну. Отсутствие учителей, конечно, не означало, что девочка может проводить время, как ей вздумается. Но читать и запоминать она могла и сама. Без наставников.

Однажды, когда новый год и первый его месяц Примис вошли в свои права, Дейна сидела за столом и листала скучную книгу по нумерологии. Казалось, что весь холод планеты Вирит сосредоточился именно здесь, в этой большой комнате маленького съемного домика. Дейна зябко куталась в толстую материнскую шаль поверх своей, тонкой, и мрачно думала о вечере, когда приходится рано лечь спать, чтобы не разводить огонь в камине и не расходовать понапрасну дрова.

В окно прилетел снежок. Маленький, белый и крепкий.

Из-за белых морозных узоров ничего не разглядеть, поэтому пришлось выбежать на улицу. Хоть мать и запретила это Дейне, но сохранность хозяйских окон куда важнее здоровья двенадцатилетней колдуньи. Она быстро надела зимние башмаки, и все также, кутаясь в две шали, выскочила на порог.

Под окнами комнаты стоял Наоки, катая в ладонях новый снежок.

Он был одет в теплые куртку, штаны