Невеста горца. Долг перед кланом - Злата Романова

Асад наклоняется ближе. Я чувствую его дыхание у виска. Тихое, горячее.

– Проснулась? – голос хриплый, низкий. Такой возбужденный, что у меня внутри что-то сжимается в предвкушении.

Я открываю глаза и он смотрит прямо в них. Ни намека на извинение. Ни капли смущения.

Только власть. Уверенность. И безумный голод.

– Ты… – пытаюсь что-то сказать, но язык не слушается.

Он накрывает губами мой висок. Целует – неторопливо, будто помечает.

– Я хочу тебя.

Спокойно. Уверенно. Без игры. Без просьбы.

И я не могу сказать ни слова. Потому что тело уже ответило за меня.

Вторая его рука скользит вверх, пальцы мягко касаются боков, затем груди, и я дергаюсь, громко ахая, когда он дергает и крутит мой сосок, в противовес нежному, деликатному поглаживанию между ног. От жара, который распространяется по телу, мне кажется, я могу сгореть заживо.

Каждое его движение отзывается вибрацией под кожей. Я пытаюсь просто дышать, потому что даже это дается с трудом. Я извиваюсь, пытаясь усилить давление его пальцев, и когда он скользит одним из них внутрь меня, толкаюсь навстречу, пытаясь насадиться поглубже, но этого так мало, что из груди рвется разочарованное хныканье.

– Не мучай меня, Асад!

Он дышит рядом с моим ухом – низко, прерывисто, и это сводит меня с ума. Его твердый член упирается мне в поясницу и я потираюсь о него, вызывая громкий вздох. Он ложится еще ближе, прижимаясь к моей спине. Горячая грудь, сильные руки – он будто обволакивает меня полностью, а потом его губы присасываются к моей шее, помечая ее следами зубов и засосом, который завтра придется прятать.

Я сжимаю простыню. Хочу сказать «стоп». Или «быстрее». Потому что мне уже больно от того, насколько сильно я возбуждена, но ничего не выходит – язык словно прилип к небу и я могу издавать только бессвязные, животные звуки.

Асад разворачивает меня к себе и целует, жадно накрывая мои губы своими. Глубоко, настойчиво, с нажимом. Мои руки тянутся к нему сами – за шею, в волосы. Мне хочется прижаться ближе, слиться с ним. Когда его ладони обхватывают мое тело, я не думаю. Я действую на инстинктах, помогая ему стянуть с меня пижаму. Мы даже не раздеваемся полностью, снимая только то, что ниже пояса. Асад ставит меня на колени, спиной к себе, и раздвинув мои бедра, входит в меня сзади. Жестко, глубоко, на всю длину, заставляя взвизгнуть от неожиданности.

Эта поза – новая для нас. Так он ощущается острее, глубже. Я не могу прекратить стонать с каждым его толчком, потому что это слишком хорошо. Асаду приходится заткнуть мне рот рукой, потому что звуки слишком громкие. Шлепки его бедер о мою задницу, однако, ничем не приглушить, потому что мы оба слишком жадны до оргазма, чтобы замедлиться.

Когда наши тела соединяются, все исчезает.

Я падаю на локти, приподняв попку, и он вбивается в меня в устойчивом ритме, не слишком быстро, но так тщательно и глубоко, что я сжимаюсь на нем все туже и туже с каждым толчком, пока, наконец, не кончаю, кусая за ладонь и душа крик в горле.

Мое имя звучит в его дыхании, когда я выгибаюсь навстречу, а его – пульсирует у меня в груди. В этот момент я чувствую только то, что принадлежу ему. Целиком и полностью, вся в его власти, и он может делать со мной все, что захочет, потому что я позволю ему.

Когда Асад, наконец, освобождается во мне, его стон такой громкий, что я сжимаюсь от удовольствия. Мне нравится, что я могу заставить его потерять свою бесстрастную маску холодного альфа-самца. По крайней мере, в постели со мной, он теряет голову в той же степени, что и я с ним.

Немного отдышавшись, он поворачивает нас на бок, потому что я превратилась в бескостное желе, а потом удивляет меня, снимая с меня пижамную рубашку и раздеваясь до конца сам. Сбросив нашу одежду на пол, он тянет меня под одеяло, прижимая к себе и неторопливо скользя руками от моей шеи до задницы в медленном, устойчивом ритме, что является чуть ли не первой его лаской вне секса.

За окном занимается рассвет, в комнате уже светло настолько, что я могу ясно разглядеть черты его лица, но мое зрение туманится от усталости и у меня даже не получается полностью осознать происходящее, прежде чем я снова засыпаю, прислонившись лбом к его груди.

***

Я снова просыпаюсь позже, чем он.

Асад стоит у окна с бутылкой воды в руке, когда я открываю глаза. Он одет в спортивную форму, и судя по поту, катящемуся с него, и тяжелому дыханию, только что пришел с пробежки. Спина прямая, глаза устремлены вдаль, но словно почувствовав, что я проснулась, он оборачивается и встречает мой взгляд.

Я натягиваю одеяло на грудь и сажусь, подтянув колени. Ткань слегка сползает, но я не поправляю ее. Просто смотрю на него прямо, поборов смущение, потому что мне нужна вся уверенность для этого разговора. Внутри смешанное чувство – тепло, неловкость, тревога. Как будто ночь была не настоящей, а утро снова вернуло меня в реальность, где он холодный и далекий.

Он первый нарушает тишину.

– Ты в порядке?

Я киваю.

– Да. Но я хотела бы поговорить о вчерашнем.

Он делает глоток из бутылки, проводя пальцами по влажным волосам.

– Мы взрослые люди, – говорит Асад ровно. – И нам не обязательно усложнять то, что работает.

Я моргаю.

– Работает?

– Да. – В его взгляде все тот же холод, но чуть мягче. – Мы живем под одной крышей, Мина. Мне было бы намного легче, будь рядом женщина, которую я понимаю. Которая… не сопротивляется на каждом шагу.

Я сжимаю пальцы в кулаки.

– Приятно знать, что я оказалась удобной.

– Я не это сказал.

– Но это прозвучало именно так.

Он отходит от окна и ставит бутылку на тумбочку.

– Мина, – говорит он твердо. – Я принял тебя, как свою жену, с первого дня. И если между нами есть… тяга, я не собираюсь ее игнорировать. Я мужчина. Ты женщина. Все остальное – детали.

– А чувства? – тихо спрашиваю я.

Он смотрит, будто удивлен вопросом. Или тем, что я осмелилась его задать.

– Ты хочешь, чтобы я солгал?

Я отвожу взгляд.

Он не приближается.