Жестокий муж - Арина Вильде

Внутренности скручивает тугим узлом.

Так, получается, он сам решил нас сопровождать? Мало того, что ворвался в нашу жизнь, смахнул всё к чертям, так теперь еще и постоянно будет рядом?

— Мы что, обязательно должны ехать в одной машине? — спрашиваю с долей раздражения. Это пытка, не иначе.

— Обязательно.

Я беру дочь за руку и, нехотя, плетусь следом. Захар ускоряет шаг, не утруждая себя тем, чтобы подстроиться под наш темп. Подходит к машине и открывает дверь.

На заднем сиденье вижу детское кресло. Стараюсь скрыть удивление. Усаживаю дочку и закрываю дверь. Обхожу и умащиваюсь рядом с ней.

Малышка наклоняется к моему уху.

— Мама, а он точно хороший дядя? Вы правда дружили?

Вопрос дочери выбивает воздух из лёгких.

Нет, милая, совсем наоборот. Он очень плохой дядя. Самый худший из всех.

— Мы поговорим с тобой позже, хорошо?

Диана кивает, прикрывает глазки.

Машина плавно трогается с места. Молю, чтобы поездка прошла в тишине. Мне нужно подумать, решить как быть дальше. Но, как всегда, у Билецкого свои планы. И на мои желания ему наплевать.

— Заедем в торговый центр, мы как раз рядом. Вы со мной.

Я нервно сглатываю и отвожу взгляд в сторону.

Он меня опять не спрашивает, просто ставит перед фактом. Раздраженно сжимаю губы. Хочется спросить, на кой черт, но это бессмысленно.

— Диана. — Слишком бурно реагирую на голос бывшего мужа. Пока с его губ слетает имя дочери, у меня внутри все леденеет. Холод расползается по грудной клетке с невероятной скоростью. — Ты не против?

Малышка что-то бурчит по-английски. Сразу видно, что она недовольна новым знакомым. Моя девочка чётко расставляет личные границы. Она это умеет, в отличие от меня.

Возле торгового центра место для парковки найти непросто, но нам всё же повезло. Уже поднимаясь на эскалаторе, понимаю, что каждое движение совершаю на автомате, как робот.

Воспоминания о прошлой жизни проносятся перед глазами яркой вспышкой, но я вовремя останавливаюсь. Сейчас не время и не место.

На втором этаже мы находим супермаркет. Захар спрашивает, что нужно взять в дорогу. Хочется крикнуть, чтобы перестал строить из себя заботливого муенька, но молча проглатываю слова. Диктую список. Всё как прежде, на автомате.

Билецкий быстро собирает необходимое в тележку и оплачивает покупки на кассе самообслуживания.

Уже на выходе из магазина замечает витрину с детскими игрушками. Жестом указывает направление.

Возле ярких стеллажей Захар обращается к дочери. На чистом, безупречном английском. Он принимает правила ее маленького протеста:

— Хочешь что-то выбрать?

Зайчонок отрицательно качает головой. Иногда она может быть упрямой до невозможности. Это точно от отца.

Понимаю, что оба не уступят. А мне совсем не хочется застрять здесь надолго.

Плавно опускаюсь на корточки перед дочкой. Бережно беру её маленькую ручку в свою.

— Котёнок, ты ведь хотела найти друга для Мики? Сейчас самое время, ему будет грустно в путешествии. Давай, выбери что-нибудь.

— Но, мам...

— Диан, давай скорее, дядя правда хочет помочь вам с Мики.

Малышка кивает и отходит. Захар наблюдает, скрестив руки на груди. Да, Билецкий, смирись. Не знаю, чего ты добиваешься, но здесь к тебе настроены недружелюбно. Признаю, глубоко в душе я очень даже довольна.

Диана справилась довольно быстро. Уже оказавшись в машине, я наконец-то выдыхаю.

Наверное, Бог услышал мои молитвы, потому что дальше мы едем в тишине. У нас короткая передышка.

Дочь смотрит мультики, уютно устроив на коленях новую куклу. Я же про себя тону в отчаянии. Совсем не понимаю, что делать дальше.

Захар посматривает на нас через зеркало заднего вида. Не знаю, о чём он думает, и это пугает ещё больше.

Дальнейшее происходит словно в тумане. Отель оказался ещё роскошнее предыдущего. Но меня это уже не удивляет. Пока я пыталась обеспечить нам с дочкой нормальную жизнь, Захар продолжал крутиться в мире больших денег.

Нас поселили в соседние номера. Билецкий строго сказал, чтобы я не доставляла проблем. Бежать бесполезно, за мной будут следить. Я и не сомневалась.

Главное — продержаться эти несколько дней, а там я обязательно найду выход.

Стою посреди комнаты и не могу пошевелиться. Сжимаю в руке новый телефон. Мой старый мне так и не вернули. А в этом всего один контакт, но и так ясно, чей. Захар предупредил, что все отслеживается, и рисковать не стоит.

Смотрю на сообщение на экране, как на черную метку:

«Ты уже сказала ей?»

Прикусываю язык, пальцы дрожат так, что еле попадаю по экрану. Несколько раз моргаю, прежде чем решиться нажать «отправить».

«Нет. Она к тебе не привыкла. Диана тебя не знает».

«И кто в этом виноват?»

От возмущения мурашки по коже. Ненавижу его. Как же я его ненавижу. На глаза наворачиваются слёзы, обида душит изнутри.

Откладываю телефон, прикрываю глаза рукой. Пытаюсь сдержать всхлипы. Все навалилось разом. Один день. Один проклятый день, и я на грани.

Телефон снова вибрирует. Я вижу входящее сообщение.

«Будет привыкать. Я жду вас у себя».

От разочарования хочется лезть на стену. Ему сегодняшнего дня было мало? Решил добить окончательно?

Мне совсем не хочется выполнять указания бывшего мужа, но спорить сейчас бессмысленно. Нужно хотя бы усыпить бдительность Захара, чтобы обдумать, как уйти от него.

Глубоко в душе я всегда знала, что этот день настанет. Билецкий никогда и никому не прощал обид. Я это понимала, но пять лет тишины дали о себе знать. Я расслабилась и совсем не подготовилась.

Диана категорически отказалась идти в номер к чужому и злому дяде. Я с трудом уговорила её хотя бы поблагодарить Захара за друга для Мики. Малышка согласилась, хоть и скрипя зубами, — вежливая у меня девочка.

Подхожу к двери и замираю. Такое ощущение, словно я добровольно направляюсь в логово хищника, еще и дочь с собой тащу.

Несколько секунд с силой сжимаю дверную ручку, затем стучу.

Слышу тяжелые шаги и звук замка. Так быстро, словно он сидел прямо под дверью. Смешно, конечно. Быть такого не может.

У Захара оказался точно такой же номер, как у нас: две уютные комнаты, гостиная и спальня.

Он, кажется, провёл работу над собой. В глазах — штиль, а на губах — вежливый намек на улыбку.

Захотелось зажмуриться и ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Почему-то именно сейчас от резких перемен становится ещё страшнее.

В ноздри вбивается аппетитный аромат. Перевожу взгляд на идеально