Оковы прошлого. Книга 3 - Триша Вольф

была цела и невредима. — Карсон вышел из строя, — я смотрю на нее. — Векслер думает, что я сошел с ума. Он, вероятно, получит мой значок еще до конца дня. Федералы потребуют мой значок, если я хотя бы намекну, что их начальник нечист на руку.

— Ты не ответил на мой вопрос.

Я опускаю голову, невеселый смех срывается с моих губ. Когда поднимаю глаза, я встречаю ее решительный взгляд.

— Так просто, да? Простить и забыть?

Она скрещивает руки на груди.

— Да, — наконец, отвечаю я. — Я хочу, чтобы в этом деле участвовал напарник. Мой напарник. Не социопатический крестоносец преступлений. Могу ли я получить такого человека?

Она наклоняет голову.

— Звучит так, будто тебе нужно и то, и другое прямо сейчас.

Мать твою. Капитулируя, я спрашиваю:

— Так что у тебя есть?

Она обходит стол и стучит по клавиатуре.

— Достаточно.

Глава 19

Выбор

Эйвери

Приглушенный звон в ушах притупляет мои чувства, позволяя Лене вырвать пистолет из моих рук. Она стреляет мне в живот. Я съеживаюсь и поднимаюсь, видя красные пятна на ладонях.

Я ранена.

Меня охватывает паника, когда я трогаю свой живот в поисках огнестрельного ранения. Я вздрагиваю, нажимая на область ниже ребер, нащупывая рану вдоль талии.

— Это царапина, — она отодвигает затвор на пистолете. — Но все равно чертовски больно, — Лена толкает меня вперед, и мои ноги спотыкаются, пока я не беру себя в руки достаточно, чтобы восстановить равновесие.

— Просто отправь Куинну сообщение, — говорю я ей, не заботясь о том, слышит ли она мольбу в моем голосе. — Скажи ему, где противоядие. Карсона можно не брать в расчет. Он не будет в ясном сознании, чтобы сказать что-либо.

— Моя личность больше не имеет значения, — ее голос звучит пусто и глухо. — Все это сгорит дотла. Каждый игрок, который когда-либо подсунул мне грязные деньги... каждая услуга, которую я когда-либо просила… они все сгорят с Леной Бэлл.

Я использую шанс и оборачиваюсь.

— Похоже, у тебя сотрясение мозга, Лена. Дай мне взглянуть на тебя.

Ее улыбка не сочетается с холодными и отстраненными глазами.

— Я подозреваю, что это твой способ добиться собственной благосклонности.

Я облизываю губы, во рту пересохло.

— Сэди сказала бы, что даже психопат — человек.

Ее улыбка становится шире. Она придвигается ближе и шепчет мне на ухо:

— Вот тогда я и поняла, что смерть — это высший кайф, — она делает шаг назад. — Джон Уэйн Гейси сказал это о своем первом убийстве. А теперь двигайся.

Пожалуйста, пусть Куинн найдет противоядие.

Я не знаю, кому я молюсь, но какая-то высшая сила должна меня услышать.

Стрекотание сверчков сливается с отдаленными звуками уличного движения. Наступает утро, и мир просыпается. Несмотря на все произошедшее, это очень утешает. Мне кажется, я чувствую связь с Куинном. Я верю, что он найдет запись камеры в моем офисе, и при этом он обнаружит мои заметки о решении для Карсона.

Я должна продолжать идти. Я сделала выбор, и у меня нет альтернативы, кроме как довести это дело до конца.

Я прижимаю руку к ране, чувствуя каждое нервное окончание.

— Куда мы идем?

— Я должна сократить свои потери, — она слизывает кровь с губ, затем приставляет пистолет к переносице и... бьет. Никакого крика, но Лена бормочет грубое проклятие. Она вправляет свой сломанный нос, а затем выпрямляет спину, будто то, что она сейчас сделала, для нее обычное дело.

— Я должна всадить пулю в твою хорошенькую головку. Поверь мне, — говорит она. — Я испытываю искушение, — она пихает ствол мне в плечо, толкая вперед. — Но мне бы не хотелось растрачивать такой талант впустую. И я слишком много вложила в тебя. Думаю, нам просто придется наладить отношения.

Фары освещают линию деревьев впереди, и на секунду я испытываю страх, что Куинн нашел меня. К этому времени он, должно быть, уже видел запись с камеры видеонаблюдения в лаборатории и знает, что я сделала… и я причинила ему боль. Слова Сэди возвращаются ко мне, резкие и сокрушительные. Не делай ему больно.

— Стой, — приказывает Лена.

Я останавливаюсь, чтобы осмотреть пулевое ранение. Стянув с живота потный, окровавленный свитер, я осматриваю жгучую рану на боку. Выглядит и ощущается так, будто раскаленная кочерга вырвала кусок моей кожи.

Эхо хлопающих автомобильных дверей отражается от деревьев, и двое мужчин направляются в нашу сторону.

— Неси ее, — приказывает Лена высокому парню в костюме.

Он — просто гора мускулов, и я слабо отбиваюсь от него, как от блохи. Он сгребает меня в свои большие объятия, даже не хмыкнув. К тому времени, как он усаживает меня на заднее сиденье "Мерседеса", выброс адреналина в крови иссякает, и я чувствую каждую поврежденную косточку в своем теле. Языки пламени словно лижут мою кожу вокруг раны, и я съеживаюсь, чтобы меня не стошнило. Только мой желудок пуст, чтобы это могло бы облегчить тошноту.

Лена садится рядом со мной.

— Устраивайся поудобнее, — велит она, вытаскивая из-под сиденья аптечку первой помощи.

Из меня вырывается смех.

— Я судебно-медицинский эксперт. Думаю, что у меня больше квалификации, чем у тебя, чтобы заняться собой.

Она прикладывает к ране салфетку, пропитанную спиртом. И я стискиваю зубы от жгучей боли.

— У меня большой опыт в анатомии, — ее глаза встречаются с моими.

— Знаю, — я выхватываю повязку из ее руки. — Я изучала твою работу.

— Тогда ты знаешь, что лучше так себя не вести. Я даже своим девочкам не выношу столько предупреждений, — она откидывается на сиденье, когда машина начинает мчаться вперед.

Я сосредотачиваюсь на повязке вокруг талии, изо всех сил стараясь изобразить безразличие. Я не совсем продумала свой ход, когда дергала за руль. Просто хотела, чтобы мы врезались в дерево или в знак "Стоп"... а не перевернулись. Достаточно сделать крюк от аэропорта, чтобы перенаправить Лену.

Что ж, миссия выполнена.

Теперь мне повезет, если я переживу рассвет.

Куинн, прости меня.

* * *

Они говорят, что только виноватый разум может спать. Кто они такие? Я думаю, что в моем случае это были бы офицеры и детективы, с которыми я работала бок о бок в течение многих лет. И полагаю, что мой разум полон чувства вины, потому что я просыпаюсь от того, что скотина Лена несет меня через долбаный особняк.

После аварии, когда меня подстрелили… задели… и после прогулки ранним утром с моим похитителем, мое тело и разум отключились. В какой-то момент я задремала в машине, и теперь понятия не имею, где я и как