Замужем за немцем - Света Беккум

– Ивановский, ты что, ничего не замечаешь? – Лео, подбоченившись, стоял в дверном проёме детской комнаты.

– Лепольдовский, скажи мне, почему все девочки в школе сегодня сошли с ума?

После принятия мною твёрдого решения адаптироваться к Лёвушке и к местной жизни Ваня интуитивно понял, кто в этом доме хозяин, и всерьёз подружился с Леопольдом. А может, он просто проникся Лёвушкиными заботами о «своём сыне», как представлял его Лео на классных собраниях.

Я отдаю должное порядочному во всех отношениях Леопольду – он беспрекословно платил за комплексные школьные обеды и учебники и, узнав, что Ване требуются брекеты, заказал у стоматолога самые лучшие и дорогие. Экономить на обучении и здоровье ребёнка он не собирался, и уже за одно это можно было научиться сносить его холерический темперамент, что у меня получалось со временем всё лучше и лучше.

Запомнив рекомендацию из интернета, что «ужиться с холериком может флегматик», я выработала свою тактику семейной жизни, делая упор на такие флегматические качества, как «невозмутимость» и «спокойное созерцание происходящего».

С Ваней же они сошлись, большей частью, на футбольных и компьютерных делах, прозвав друг друга на манер фамилии известного футболиста Левандовского. Было смешно, и эти домашние прозвища быстро прижились.

Итак, Ивановский был смущён и обижен девочками своей начальной школы, которые, нарядившись в этот особенный четверг в разноцветные карнавальные костюмы, мазали мальчишек помадой и срезали им шнурки на ботинках. И Лео, посмеиваясь, объяснял ребёнку, что ничего тут не поделаешь, такая, мол, традиция!

В «Бабий четверг» мужчинам, не ищущим на одно место приключений, лучше оставаться дома.

В одиннадцать часов и одиннадцать минут мы стояли на городской площади – «праздник на площади, праздник для всех!» – и наблюдали необычную демонстрацию – вереницу женщин, по группам разряженных в костюмы колокольчиков, ведьм, крестьянок и проч.

Особенностью местных костюмеров было умение приспособить воздушные платья на тёплые куртки так, чтобы барышни не выглядели базарными толстушками. На головах дамы тоже пристраивали что-то невероятное – цветы, фрукты, звёзды и остроконечные шляпы с широкими полями. Флейтистки в треуголках с перьями, гусарских пиджачках и коротких белых юбках играли синими губами походные марши и завидовали тёплым перчаткам барабанщиц.

Процессия потянулась по городским улицам, бросая в прохожих и сторонних наблюдателей вроде нас карамельными конфетами. Ваня вытаращил глаза на падающие с неба конфеты и не знал, что ему с таким счастьем делать.

– Давай собирай! – подбодрил его Леопольд.

Я замёрзла через двадцать минут:

– Лео, пойдём домой, я всё поняла.

– Ничего ты не поняла. Самое интересное начнётся после шествия. «Бабы» потянутся группами по пивнушкам и ресторанам, устраивая в каждом заведении маленький сабантуй с песнями и плясками. При этом они обязаны задевать всех мужчин, которых встретят. Разрешено целоваться, отрезать галстуки, а в худшем случае – далеко за полночь – могут даже снять штаны и порезать их на ленты.

«Дикий народ», – подумала я. Почему-то эта идея меня не вдохновила.

Впрочем, в одиночку отрывались «бабы» только один день. С пятницы к ним присоединялись мужчины, одетые крестьянами, матросами или индейцами.

Пивнушки опять наполнялись, к удовольствию их владельцев, ликованием. И, положив друг другу руки на плечи, немцы качались из стороны в сторону за длинными деревянными столами, распевая песни, ритм и музыку которых можно прочувствовать, вспомнив клип Кабаре-дуэта «Академия» «Когда муж пошёл за пивом».

В субботу мы опять стояли на городской площади и наблюдали, как бургомистр с большой трибуны передавал ключ от города карнавальному принцу, которого в нашем городке выбирали тайно, создавая тем самым у населения интригу до последнего дня. Группа поддержки в костюмах из кинофильма Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен» зачитывала «Указ о временной передаче города в руки карнавалистов», и музыканты громыхали литаврами.

В воскресенье Иван разжился конфетами на «Детском карнавале» (Kinderkarneval), где маленькие копии барабанщиц в треуголках с перьями и коротких белых юбочках маршировали под предводительством взрослых «унтер-офицеров».

А в «Розовый понедельник» (Rosenmontag) ровно в одиннадцать часов и одиннадцать минут потянулись по городским улицам огромные самодельные карнавальные повозки – кульминация праздника!

Повозки мастерились каждый год на злобу дня самими членами многочисленных карнавальных сообществ. И я представляла, сколько трудов положили карнавалисты на украшение бумажными цветочками пятиметровой пчёлки Майи. Каждая группа наряжалась в тон повозки, а если её к тому же сопровождали свои музыканты – это был просто шик!

Стоявшие на повозках «принцы и принцессы» приветственно размахивали народу руками, и опять летели с неба сладости и были переполнены пивнушки.

Дома восторженный Ваня рассортировывал на кухонном столе свой сладкий улов, а мы смотрели до самого вечера по телевизору многочасовые шествия из Дюссельдорфа и Кёльна – самых главных карнавальных столиц Германии.

Но и это было ещё не всё!

В «Фиалковый вторник» (Veilchendienstag) проходила передача ключа обратно бургомистру. А завершался «пятый сезон», как называли его немцы, «Пепельной средой» (Aschermittwoch), когда притихшие и частично болеющие с похмелья граждане дружно шли на службу в церковь, где священник рисовал им на лбу пеплом крестик, что означало начало Великого поста и конец гулянью.

Мы с Лёвушкой всю неделю карнавалили «на сухую» и только в последний день веселья, «Фиалковый вторник», тоже решили расслабиться.

Глава шестая. Бабушки русские и зарубежные, или О пользе чтения газет

В тот самый «Фиалковый вторник» мы решились посетить любимое заведение Лео – трактир «Три короны», где можно было угоститься блюдами национальной кухни и свежайшим самоваренным пивом.

Созвонившись накануне со Златой, мы заказали столик на четверых. Злата обещала прийти не одна. И не говорила, с кем, сохраняя тем самым интригу вечера.

«Три короны» были небольшим уютным заведением. Направо, за закрытыми стеклянными дверями банкетного зала, распевала песни большая карнавальная компания («За пивом, за пивом, ха-ха! Тра-ляй-ля-ля! Когда муж пошёл за пивом»), а посредине за барной стойкой тусовались бюргеры в растрёпанных ветром разноцветных париках.

Официантка посадила нас за небольшой квадратный столик прямо у окна в левой половине заведения, где было потише. Рядом уже расположились завсегдатаи – старички пенсионеры, развлекавшие себя по вечерам игрой в картишки.

– Света! Лео! – в дверях показалась элегантная девушка, на ходу поправляющая свои тщательно уложенные локоны. Злата выглядела сегодня шикарно и не по-карнавальному. Тряхнув кудрями, она небрежно сбросила модное пальто на руки сопровождавшего её молодого человека.

Её спутник оказался высоким, худым, с чёрной бородкой типом. В чёрной одежде, с огромными серебряными перстнями на пальцах, один из