Тоскуя по ней - Тиффани Робертс

Киан взял картошку из своей тарелки и откусил кусочек. Ощущение от пережевывания пищи было странным, но вкус был приятным. Он мог понять, почему людям это нравится.

— За эти годы я кое-что пробовал. Пробовал алкоголь и вещества, которые ваш вид считает несколько более незаконными. Но еда… ну, у меня никогда не было причин есть ее.

В любом случае, он редко получал удовольствие от собственного опыта. Все было украдено. Взято у других, от кого-то еще.

— На что похоже… наслаждение на вкус? — спросила Уиллоу.

— Оно меняется от человека к человеку и очень сильно зависит от причины. Когда это удовольствие, получаемое от страданий других, оно имеет тенденцию быть с горьким привкусом. Но когда оно чистое, когда оно освобождено от всего остального, так что существует только ради себя… — он снова пробежался по ней глазами и почти содрогнулся при воспоминании о том, что они разделили — и что разделят в будущем. — Это божественно вкусно.

Она развернула свой бургер, опустив глаза.

— И как часто ты… тебе нужно заниматься сексом? Как часто нужно питаться?

— Обычно каждые несколько дней. Но после того, как у меня появилась ты, я почти неделю обходился без еды. Когда мой голод, наконец, вернулся, я обнаружил, что не могу ни от кого напитаться.

Между ее бровями образовалась складка.

— Почему?

— Потому что ты, Фиалочка, — он протянул руку и взял ее пальцем за подбородок, приподнимая лицо так, чтобы она встретилась с ним взглядом, — моя пара.

Тринадцать 

Уиллоу отстранилась от его прикосновения.

— Что?

Он только что сказал не то, что она думала. Нет. Это… это не могло быть правдой.

— Ты моя пара, — ответил Киан, его взгляд не дрогнул. — Судьба отметила тебя как мою.

— Ты лжешь.

Он наклонился в сторону, подперев подбородок кулаком.

— Мне было бы намного легче, если бы я лгал.

— Но… но ты, — она посмотрела по сторонам, склонилась над столом и понизила голос, — инкуб.

Его глаза округлились, вспыхнув ярче обычного.

— Я?

— Нет. Нет, ты не имеешь на это права. Ты не можешь насмехаться надо мной, после того как бросил мне такую бомбу.

— Прости, Уиллоу. Это не входило в мои намерения. Но что мне делать? — брови Киана сошлись к переносице, и между ними образовалась складка, когда он выпрямился. — Все, что я когда-либо знал, изменилось в одно мгновение. Ты разрушила мой мир, смертная.

— Ты не можешь винить меня, — Уиллоу взяла свой бургер и недовольно откусила. Она едва почувствовала его вкус.

— Блядь, — прохрипел он, — ты сексуальна, даже когда раздражена.

— Ты можешь перестать пытаться залезть ко мне в штаны хотя бы на минуту? В любом случае, я набиваю себе рот. В этом нет ничего сексуального.

Киан ухмыльнулся.

— Ах, Фиалочка. Я могу придумать, что положить тебе в рот, что мы оба могли бы найти возбуждающим.

Уиллоу тяжело выдохнула через ноздри.

— Ты можешь чувствовать мои желания прямо сейчас?

Его губы растянулись в усмешке.

— Всегда.

Она схватила картошку фри и запустила в него. Та отскочила от его щеки и упала на стол, рассыпав крупинки соли. Он моргнул и уставился вниз на упавший кусочек, приоткрыв губы, как будто собирался заговорить.

С его губ сорвался лишь смущенный вздох.

— Что, не почувствовал моего желания швырнуть чем-нибудь в твою самодовольную физиономию? — спросила она.

Он рассмеялся и стряхнул соль со щеки.

— Я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Уиллоу.

— Может быть, это потому, что ты никогда на самом деле не тратил время на то, чтобы узнать кого-нибудь получше.

Веселье быстро исчезло с его лица, улыбка растаяла.

— Нет, полагаю, что нет. Мне никогда не нужно было никого узнавать, — тень пробежала по его лицу, и на мгновение долгие годы, которые он, должно быть, прожил, отразились в его глазах. — Я никогда ни в ком не нуждался. До тебя.

Уиллоу взглянула на семью, сидевшую за соседним столом. Двое детей строили друг другу глупые рожицы, используя картошку фри в качестве фальшивых усов, бровей и клыков, в то время как их родители смеялись. В груди Уиллоу зародилась боль. Это было то, чего она хотела, к чему стремилась. Собственная семья. Любящая семья. Она всегда казалась такой недосягаемой, и Уиллоу начинала терять надежду когда-нибудь получить ее.

— Что такое пара? — спросила она. — Ты имеешь в виду что-то вроде родственных душ?

— Это… — он вздохнул и покачал головой. — Родственные души, да, но на уровне, который смертные едва ли могут себе представить. Я даже сам не могу это представить, и часть меня не хочет. Потому что это… все. И, как ты уже догадалась, в прошлых отношениях я обычно избегал обязательств.

— Тем больше причин, по которым это не сработает, Киан, — Уиллоу отложила свой бургер и вытерла руки салфеткой. — Я устала иметь дело с такими мужчинами. Слишком… слишком больно отдавать кому-то все, что у тебя есть, только для того, чтобы понять, что этот человек никогда не собирался ничего давать взамен.

— Я могу обещать тебе наслаждение, Уиллоу. Все остальное… Я могу только попробовать.

— Ты видел мой книжный шкаф. Если я хочу удовольствия, все, что мне нужно сделать, это выбрать книгу и достать вибратор. Повсюду счастливый конец. Это все, что нужно девушке.

Киан наклонил голову, сузив глаза, изучая ее.

— Ты так говоришь, но сама в это не веришь. Мы оба знаем, что это не то, чего ты на самом деле хочешь.

— Я уже сказала тебе, чего я действительно хочу, Киан. Любовь. Я хочу любви кого-то, кто будет рядом со мной, когда я почувствую, что мир вокруг разваливается на части. Кого-то, кто разделит не только радость и смех, но и печаль и боль. Кого-то, кто будет ругаться со мной, но любить за это еще больше, — слезы жгли ее глаза. — Я хочу кого-то, кто все еще будет хотеть меня, когда я стану морщинистой и старой, кто будет любить меня до моего последнего вздоха.

Черты его лица смягчились, а губы слегка напряглись в задумчивости. Сердце Уиллоу бешено заколотилось, когда он молча уставился на нее. Она чувствовала, что ее сердце и душа открыты для него, и не знала, почему эта уязвимость не пугает ее еще больше.

Как бы сильно она ни хотела, чтобы он что-нибудь сказал, что угодно, она была рада, что он этого не сделал.