Никогда правда - Джилл Рамсовер

— Вообще-то, два метра. — В моем голосе не было ни хвастовства, ни гордости. Несмотря на все мои попытки быть бесстрастным, я звучал настороженно.

— Прекрасно — у тебя есть потенциал, чтобы стать чертовски хорошим бойцом, — сказал мужчина, одобрительно кивнув на моего отца.

Казалось, они были на одной волне, но я понятия не имел, о чем они говорят. — Боец? Что вы имеете в виду?

— Это потрясающая возможность, Нико, — вклинился мой отец. — Это позволит тебе быстро стать настоящим мужчиной. — Его глаза светились надеждой и волнением, но я застрял на слове боец.

— Ты хочешь, чтобы я научился драться? — спросил я, потирая рукой затылок.

— Ты уже достаточно взрослый, чтобы понимать, как все устроено, — сказал мой отец. — Этим городом управляют важные люди, и Сэл — один из них. Ты не увидишь его имя в газетах, но он контролирует пятую часть всего города.

— Как политик? — Я взглянул на Сэла и подтвердил, что он определенно выглядит как политик.

— Не совсем, но близко, — вклинился Сал. — Я часть La Cosa Nostra — нашей организации. Твой отец тоже состоит в нашей организации, и он считает, что ты будешь нам полезен.

Осознание поразило меня, укрепив на месте. — Вы говорите о мафии, не так ли? Как Джон Готти и Крестный отец?

Святое дерьмо. У меня в гостиной был босс мафии, и он хотел, чтобы я присоединился к ним?

Тошнота прокатилась по моему желудку, заставляя слюну скапливаться во рту.

— Это не то, что показывают по телевизору. — Сэл усмехнулся. — У нас теперь все очень тихо. Мы такие же бизнесмены, как и все остальные в городе. Я занимаюсь тем, что делаю деньги, и делаю их много. — Он стал более серьезным, намекая на истинную серьезность нашего разговора.

— Зачем я вам нужен? — спросил я Сэла, полностью игнорируя своего отца. Он был тем, кто принес это дерьмо на наш порог, и это стало последней каплей. После этого маленького трюка мне было все равно, увижу ли я его когда-нибудь снова.

— Мы были бы рады, если бы ты вступил в наши ряды. Это может принести тебе много денег.

Взглянув на отца, я понял, что Сэл говорит от имени его и моего отца. — Ты член его организации? — спросил я, пристально глядя на отца.

— Да, — гордо ответил он. — Раньше я не мог об этом говорить, но теперь ты достаточно взрослый.

Мне пришлось бороться с желанием плюнуть ему в лицо. Этот человек вызывал у меня отвращение.

Я снова обратился к Сэлу и его предложению вступить в их отряд. — А если я не захочу? — Мне пришлось выдавить из себя эти слова, испугавшись ответа, который я получу.

Сэл сцепил руки за спиной и опустил подбородок к груди. — Это было бы прискорбно. Видишь ли, у твоего отца есть небольшая проблема. Он задолжал семье приличную сумму денег. С твоей помощью мы могли бы уравнять эти весы, но без нее... — Он с раскаянием посмотрел на моего отца, затем перевел взгляд на меня.

Мне не нравилось, что Сэл поставил меня в такое положение, но это было ничто по сравнению с моими чувствами к отцу.

Я ненавидел его.

Я ненавидел его больше, чем когда-либо думал, что человек может ненавидеть другое человеческое существо. И что самое ужасное, я почему-то ненавидел его не настолько, чтобы позволить ему страдать от последствий его собственных действий. Я не знал точно, какими будут эти последствия, но Сэл ясно дал понять, что они не будут приятными.

Я не собирался говорить Сэлу, чтобы он отвалил, но это не было свидетельством глубокой любви к моему отцу. Больше всего на свете я не хотел ненавидеть себя. Как можно, будучи ребенком, сознательно позволить, чтобы одного из твоих родителей пытали и, возможно, убили, когда у тебя есть возможность остановить это? Я чувствовал себя слабым и жалким из-за того, что поддался давлению, но я не мог этого сделать. Я не мог быть тем, кто приговорил его к возможной смерти.

— Что вы хотите, чтобы я сделал? — Эти слова были эквивалентом моей капитуляции, мой горький тон отражал мое презрение к тому, что меня заставляли уступить.

— Ты будешь драться за нас.

— Как в боксе?

— Именно.

— Но я никогда не боксировал раньше.

Сэл снисходительно улыбнулся. — Ты большой мальчик, и твой отец говорит, что ты прирожденный спортсмен.

Моя челюсть начала болеть от сильного давления плотно стиснутых зубов. Как это могло произойти? Как из одной из лучших ночей в моей жизни получилась одна из худших? Как долго мне еще придется драться? Есть ли какая-то конкретная цифра, которую мне нужно набрать, чтобы освободить отца от ответственности, или я втянусь и буду вынужден остаться на их содержании?

Чувствуя мои растущие сомнения и нерешительность, Сэл вернул мое внимание к себе. — Если ты не сможешь помочь вернуть деньги, которые должен твой отец, нам придется преподать ему урок, от которого он может уйти, а может и не уйти. Ты ведь этого не хочешь, не так ли?

— Когда мне начинать? — сердито выкрикнул я.

— Сегодня вечером, — сказал он с небольшой улыбкой, явно наслаждаясь своей властью надо мной.

У меня не было слов, чтобы ответить.

Сегодня вечером я буду сражаться за гребаную мафию. Что я должен был делать? Я не видел никакого выхода, поэтому молча последовал за двумя мужчинами из моего дома и сел в ожидавшую меня машину.

Я должен был знать, что их бои не будут законными.

Я ни черта не смыслил в боксе, но переполненный подвал, в который меня привели, полный мужчин, обменивающихся деньгами и едким запахом несвежего пива и мочи, был далек от санкционированного заведения — даже я знал это. У меня зазвенело в ушах, когда меня потащили через всю комнату к дальней двери. Из-за облака дыма и низких потолков над головой я чувствовал, что задыхаюсь.

Сэл и двое его людей привели нас в небольшую комнату, где пара бойцов готовилась к бою. Одним движением его руки двое мужчин вскочили