Невидимый враг - Анна Снегова

— Дикие барсы? Они же ласковые, как котята!

«Это с тобой ласковые, глупышка! Меня они чуть не задрали. Почуяли чужака, стоило мне перейти границу и вторгнуться на их территорию. Преследовали и не давали охотиться, загнали в самые дикие и опасные ущелья. Их было слишком много, я не мог принять бой. Моя звериная ипостась не может колдовать. Всё, что у неё есть — это когти, зубы и ярость. И я не успел бы перевоплотиться в человека, чтобы применить магию. Они бы меня разорвали на части за мгновение».

Молчу, перевариваю информацию.

Пытаюсь представить себе моего кота — и стаю диких разъярённых барсов… и становится страшно. Что любая случайность — и он бы никогда не нашёл дорогу ко мне.

«Добивать не стали. Эти величественные и красивые звери не питаются падалью. Но я бы и сам справился с задачей сдохнуть, в том моём состоянии это было бы не сложно».

«Ты спасла мне жизнь».

«За это я вечно буду тебе благодарен».

Мои пальцы в тисках горячих ладоней. Волна тепла — от его кожи к моей. Что за удивительная у него способность — находить слова, которые достают мне до самого сердца?

— А откуда… откуда вообще у тебя способность перекидываться в барса? Это тоже врожденное? Ты оборотень?

Пустота иронически фыркает.

«Ты перечитала детских сказок, Ив! Нет, я не оборотень. Я учился этому много лет. Вложил бездну упорного труда и повторение заклинаний до кровавых мозолей. Вычерпывание магического резерва до самого дна, раз за разом, до потери сознания. До тех пор, пока все стало получаться без движений рук. А потом — и без слов. И наконец — от чистого веления разума. Ты же сама друид. Должна как никто знать, что само по себе без усилий на голову что-то сваливается только в книжках».

— Но где ты мог такому научиться? Я не слышала, чтобы в Таарне кто-то владел подобной магией!

«Неужели ты думаешь, что горы Таарна — единственные горы на свете, где водятся барсы, глупышка? Я же говорю, мир намного прекрасней и удивительнее, чем ты можешь себе вообразить».

Осторожно поглаживает мою ладонь большим пальцем, рассыпая ворох мурашек по коже.

— Но почему-то из всех гор мира ты выбрал именно мои.

«Но из всех гор мира выбрал твои».

«К счастью».

Я успеваю только улыбнуться — помимо воли, ощущая на сердце тихую радость, которая топит лёд так же уверенно, как весеннее солнце прошлогодний снег. И хотя глубоко внутри остаётся саднящий осколок, мне слишком хорошо от его слов, чтобы не позволить себе хоть на минуту забыть обо всём и просто ими наслаждаться.

А он вдруг подаётся ко мне, обжигая тесной близостью своего тела, и обнимает меня.

Утыкается в волосы, вдыхает запах. Я таю, таю — от ощущения его кожи под пальцами, пьянящего волнительного чувства, которое рождает во мне контраст между тем, что видят, а вернее не видят, мои глаза и тем, что чувствуют руки.

А потом перо скрипуче выводит на бумаге:

«Хватит вопросов, малыш! Давай спать. Слишком устал сегодня. Такое чувство, что блуждаю в лабиринте и никак не могу найти правильный выход».

Я оглядываюсь и с удивлением замечаю, что за окнами совсем потемнело. Так незаметно пролетело время.

Потягиваюсь неловко. Смущаюсь при мысли о том, как легко и просто он пишет о том, что пора спать. Нам. Вместе.

А в тетради появляется ещё одна, последняя строка:

«Идём в постель. И давай сегодня не будем притворяться, что ты не хочешь, чтобы я тебя обнимал. Просто обниму, малыш. Не бойся».

Он снова сжигает все страницы, которые исписал.

А потом берёт меня за руку и аккуратно помогает подняться с ковра.

И ведёт в спальню.

Закусив губу, замечаю вмятину ровно посередине кровати, когда туда плюхается тяжёлое тело.

Наша третья ночь вместе…

Каждый день приносит столько изменений! Я просто не успеваю их осмысливать.

Кто бы знал всего несколько дней назад, что я буду так спокойно и почти без смущения раздеваться перед мужчиной, чувствуя на себе горящий пристальный взгляд.

Что раздевшись до нижней сорочки, без тени колебаний опущусь коленом на постель… а потом скользну туда, на середину — быстрей, чтобы прижаться всем телом, чтобы скорей ощутить на себе сильные руки, чтобы на секунду хотя бы забыться и представить, что то, как они крепко, до хруста костей, прижимают — это потому, что тоже не хотят тебя отпускать.

Представить, что завтра никогда не наступит.

Он бережно укрывает нас двоих одеялом.

Я поскорее закрываю глаза, чтобы не видеть странную пустоту перед собой. Потому что стоит их закрыть — это больше не пустота. Это горячее тело под ладонями. Это дыхание в волосах. Это человек, который, как и ты, лишь делает вид, что спит. А сам ловит мгновения… и о чём-то напряжённо думает.

Какое решение он примет?

Я чувствую всей кожей, что дольше откладывать трудные решения не может. Должно измениться что-то после сегодняшнего разговора.

Мы засыпаем прямо так, в обнимку. В этот раз никто ни от кого не убегал на край. Мы ровно на полпути друг к другу, на середине кровати.

Он не делает попыток соблазнить. Как будто всё стало слишком серьёзно вдруг, а игры кончились. Только обнимает — так крепко, будто тоже успел сегодня испугаться, что вот такие наши тёплые моменты вдвоём больше не повторятся.

Но кажется, мы отвоевали у судьбы ещё один день и одну ночь.

Завтра продолжим битву.

Глава 10

На следующее утро я проснулась и увидела перед собой пустоту.

И в этот раз то была настоящая пустота. Я уже научилась различать — по тому ощущению бьющего под дых одиночества и чуть-чуть потускневших красок мира, которые обрушивались на меня, когда его не было рядом. С ним — всё ярче, все чувства на пределе, все эмоции через край. С ним рядом я впервые ощутила, что это такое — быть желанной, быть нужной… быть живой.

Протянула руку и положила ладонь на то место, где спал мой Невидимка. Вмятина до сих пор осталась на постели. Но уже холодная, выстывшая, не хранящая больше тепла его тела.

Куда он ушёл? Когда? Как надолго?

Разум уговаривал меня, что после такого вечера, как вчера, и такого разговора по душам ни за что мой котик не ушёл бы, не