Династия Скоген - Каролин Валь

– О, мне нравится их пралине! Мы всегда дарим его друг другу на особые события! – Увидев мой взгляд, Нора тут же сокрушенно произнесла: – Ладно, поняла. Но если тебя это успокоит, то у нас тоже много конкурентов. Хотя, учитывая масштабы, это трудно представить… То есть у вас семейная вражда с хозяевами Knåd?

– Ага, – ответил я. – Ларсоны – шведская семья иммигрантов. Они живут в Осло и за десятилетие стали самыми крупными поставщиками шоколада в Норвегии. Были времена, когда они дружили с нашим дедом, но после украденных рецептов и подруг все превратилось во вражду, которая растянулась уже на поколения.

– Похоже на… нервотрепку.

С моих губ сорвался вздох.

– Так и есть. Нередко нужно было отказываться от собственных идей или мечтаний ради фирмы. И недостаточно быть чьим-то сыном. Нужно бороться за это положение, – тихо добавил я. Наверное, все дело в природе, мое собственное «за водопадом рассказывают правду».

И тут я заметил, что Нора снова надела джинсовую куртку со множеством заплаток. Словно чешуя радужной рыбки. Все разных размеров и, судя по всему, ею нашиты. Цветы, фрукты, горы, города.

– Разве не ты говорила, что для походов необходимо надежное и устойчивое к погодным условиям снаряжение? А твоя куртка не соответствует этим требованиям. – Постарался сменить я тему и увидел, как мягкое лицо Норы тут же окаменело, стало стальным и холодным.

– Исключения лишь подтверждают правило, – ее грубоватый ответ не допускал дальнейших расспросов, но теперь мне точно захотелось знать, что за этим скрывается.

– Да ладно тебе, потертая куртка не очень-то к этому подходит?

Нора повернулась ко мне, и в ее глазах блеснули тысячи крошечных молний. Прежде чем я успел взять свои слова назад, она уже ткнула меня пальцем в грудь.

– Эта куртка далеко не потертая. И не каждый может обеспечить себе профессиональное обмундирование. Ты когда-нибудь задумывался об этом?

– Эй, осторожнее! – я поднял руки в защитном жесте и, извиняясь, покачал головой. – Я не это имел в виду.

14

Нора

Если быть честной с самой собой, то я, подобно гончей, искала предлог, почему Сандер может не нравиться. Чтобы не чувствовать, что увлеклась им. Потому что, черт возьми, именно это и произошло.

Мы одновременно продолжили свой маршрут по тропинке. Предстоял еще хороший отрезок пути, а мы набрали уже четыреста метров высоты.

Да, Сандер привлекательный, но намного больше меня впечатлило его поведение в целом. Как он говорил о жизни, каким был интересным. Все в нем завораживало, словно парень был гигантской лампочкой, а я – мотыльком, которому хочется лететь прямо к ней.

Буквально. Возможно, было что-то большее. Что-то, что мотыльки точно не должны делать с лампочками.

Откуда берутся такие люди? Тем более в настоящей жизни!

– А что ты имел в виду? – спросила я, вскинув брови, яростно отталкивая все мысли в сторону. – Ясно, другого ты не знаешь. Если тебе хочется чего-то нового, то ты это просто покупаешь. – Мой голос наполнился горечью, и что-то подобное сожалению пронзило сердце. Такое сварливое поведение не было на меня похоже. И точно уж не в разговоре с участником похода.

Но я всегда была такой. Если что-то вызывало у меня страх, я старалась держаться от этого подальше. Пряталась, обращалась в бегство и уносилась далеко. Очень далеко.

Чтобы в конце концов меня не ранили.

– Как ты вообще пришла к такому выводу? Просто потому, что я сказал, что эта куртка кажется потрепанной? Это была шутка. На самом деле такие джинсовые куртки уже имеют культовый статус. – Сандер небрежно провел рукой по волосам и мгновение просто смотрел на меня. – Или дело в чем-то другом?

Черт, как мне найти причину невзлюбить его?

– Прости, – тихо произнесла я и снова замерла. – Я не это имела в виду. Ты просто задел одну больную точку.

Его выразительные черты лица светились неподдельным интересом. Сандер наклонился ко мне, и его близость стала почти опасной. Ближе, чем стоило. Но не так близко, как мне бы хотелось.

Возможно, стоило игнорировать чувства, которые вызвала во мне такая интимность. Но почему-то мне это не удавалось. Почему-то это было очень приятно. Желание преодолеть расстояние и коснуться его охватило мои пальцы.

– Кто-то подарил тебе эту куртку?

– Черт!

Сандер озадаченно уставился на меня.

– Что такое?

– Ты снова это делаешь! Заглядываешь в мои мысли!

Одно крошечное мгновение казалось, что он потерял дар речи, но затем раскатисто рассмеялся, и этот непринужденный и искренний звук попал мне прямо в сердце. В животе начали копошиться маленькие пузырьки воздуха, и я впилась ногтями в ладони. Как и всегда, когда нужно было взять эмоции под контроль.

– Она моей мамы, – тихо произнесла я, и лицо Сандера тут же посерьезнело. – Куртка принадлежала маме до ее смерти. Хотя с тех пор прошло уже почти двадцать лет, мне иногда кажется, что я чувствую мамино присутствие. Или, быть может, нахожу на куртке последний след ее запаха. Хотя это чушь, ведь я очень часто куртку стирала.

На его лице отразилось смущение.

– Прости. Я не знал.

– О чем? И давай честно, тут нет ничего такого. У тебя наверняка тоже есть какая-нибудь вещь, напоминающая о чем-то.

Сандер был удивлен и, подумав мгновение, наконец устало ответил:

– Да, но речь не об эмоциональной ценности.

Прежде чем я успела отреагировать на его признание, в поле зрения появилась Сильвия. Ее крашеные рыжие волосы сегодня были убраны наверх, а благодаря солнечной погоде она уже покрылась бронзовым загаром и в тонких солнечных очках выглядела лет на десять моложе.

– Нора, можно тебя на секундочку побеспокоить?

Я откашлялась и отошла от Сандера, а уголки его губ поднялись в кривой улыбке. Когда наши взгляды слились воедино, я была счастлива, что наконец-то смогла освободиться от этого напряжения. Но в то же время ощущала практически физическую необходимость снова подойти к нему, и мне пришлось сражаться с этой тягой.

Обернувшись через плечо, я заметила, что Сандер все еще смотрит мне вслед. Не так, как в предыдущие дни. Словно что-то очень важное изменилось. Его аура казалась спокойнее и решительнее. Как у человека, который точно знал, чего хочет. Мое сердцебиение заметно ускорилось.

Вопреки здравому смыслу и любому рациональному мышлению мне хотелось быть тем, чего он хотел.

И в то же время я спрашивала себя, не станет ли это моим концом.

* * *

За