Твоя наследница - Рина Беж

— Почему? — интересуется Надюшка, широко зевнув и хлопнув длиннющими ресницами.

— Потому что купаться с зонтиком не очень удобно, — подмигиваю ей и киваю в сторону окна, чтобы посмотрела.

Как раз вовремя.

Прозрачная поверхность с каждой минутой всё больше покрывается моросью и каплями. А спустя пару минут дождевые потоки искажают вид за стеклом, делая его размытым.

В помещении внезапно быстро темнеет, отчего сверкнувшая молния кажется особенно яркой, а через пять ударов сердца грохочет гром.

— Ого! Совсем близко, — важно кивает Богдан, подойдя к подоконнику и задрав нос разглядывая сгустившиеся тучи.

— Верно. Километрах в двух. Может, чуть меньше, — останавливаюсь у него за спиной, обнимая за плечи, и с удовольствием слежу за капельками, ломаными кривыми сбегающими по стеклу.

Люблю пасмурную погоду. Есть в ней что-то меланхолично-лиричное, иногда очень созвучное настроению.

— Так, друзья мои, — взлохмачиваю длинную челку единственного среди нас паренька и поворачиваюсь к девчонкам, — гроза грозой, а мы давайте-ка завтракать. Я блинчиков напекла. А начинку вы выбираете сами. Всё, что можно, я уже достала.

Указываю на столешницу рядом с холодильником, куда выставила шоколадный крем, сметану, ореховую пасту, сгущенное молоко, апельсиновый джем и клубничное варенье.

— Ого, чур я это, — Надюшка подхватывает в руки ярко-оранжевую банку, пока я отхожу включить освещение.

— А я с орешками, — делает выбор Амина.

— А я всё понемногу, — не мелочится Богдан, перенося на стол остальные контейнеры и придвигая к себе самый большой бокал чая.

Настоящий мужчина растет, замечаю мысленно, расставляя перед каждым блюдце с чайной ложкой.

Себе варю кофе, добавляю взбитую густую шапку пены и присоединяюсь к уже уминающим блины деткам.

Завтрак проходит весело.

Хотя у нас все дни пока проходят в таком ритме, чему я безумно рада. Ребята шалят, но в меру, погромов, драк и бедлама не устраивают, ну а то, что иногда разыгрываются и начинают носиться, как кони, так дети же…

Да и дом у нас, слава Богу, частный. Соседей внизу нет. Жаловаться никто не станет.

До обеда устраиваемся в крытой веранде прямо на полу, собрав из резиновых крупных паззлов ковер, и рубимся в «Каркассон». Уже хорошо умеющая играть троица не дает мне скучать, себе, впрочем, тоже. Они ловко умудряются строить дороги, присваивая их себе и тем самым зарабатывая очки. После двух партий и подведения итогов понимаю, что меня безбожно обыгрывают.

Но не огорчаюсь, а, разыграв торжественное награждение, вручаю каждому по мандарину и чоко-пайке.

В обед хитростью заманиваю девчонок на кухню, чтобы они помогали мне резать овощи и варить суп, а Богдана прошу починить табурет, который вдруг расшатался, так как несколько саморезов из него потерялись, а два оказались закрученными только наполовину.

То, что, сама приложила руку к этому безобразию, воспользовавшись шуруповертом, пока троица смотрела мультфильм про Машу и медведя, молчу, как партизан.

В итоге женская часть дружно готовит, а мужская в лице младшего Гроссо ремонтирует. Но все под боком, чтобы не переживать, что могут пораниться или обжечься.

Неожиданно занятие Богдана очень привлекает и Надю с Аминой, потому, пока приготовленные блюда «доходят на плите», молодежь успевает обследовать большую часть дома, чтобы выявить поломки и подкрутить всё, что, на их взгляд, расшаталось. Я, как зачинщик ремонтных работ, хожу хвостом и контролирую процесс.

За этим занятием и застает нас Давид.

— Привет, что-то случилось? — интересуется он, остановившись в проходе на крытую террасу и разглядывая инструмент в руках Богдана.

— Чиним, — важно кивает Надюшка, прекращая по третьему разу обследовать деревянную скамью.

— Привееет! — радостно пищит Амина, подлетая к Цикалу и мгновенно забывая, что тоже только что торопилась найти «поломку». — А мы болтики крутим, которые повылезали.

Докладывает сияя ямочками на щечках. И столько детского доверия, желания поразить и удивить в ее глазах, что прикусываю губу, дабы подавить шквал эмоций.

Между отцом и дочерью нереальное притяжение.

Даже к Соне и Алексу моя попрыгушка никогда так не тянулась, хотя знает их с самого рождения. Тут же на каком-то глубинном уровне связь.

— Ого, какие вы молодцы, — хвалит детей мужчина, приобнимая дочь за плечи и переводя на меня темный взгляд, в котором так и сияют лукавые всё понимающие искорки. — И много было сломано? Помощь нужна?

— Только кухонный табурет, — докладываю, пожимая плечами и засовывая внезапно взмокшие ладошки в карманы футболки. — Но Богдан с ним легко разобрался.

— А я бы еще во дворе лавки посмотрел, — предлагает увлекшийся интересным делом мальчишка.

— Во дворе дождь, а у нас обед, — зарубаю «грандиозные планы» на корню. — Не зря же Надя и Амина так старательно изучали поварское дело. Будем пробовать результат их труда.

— Позволите присоединиться? Мне тоже очень интересно, — хитрый Давид спрашивает вроде как у всех, но при этом ловит именно мою реакцию.

— Конечно, — киваю.

А куда деваться, если две мелкие красотки уже во всю делятся с ним собственными подвигами, обступая с обеих сторон.

— Кстати, это вам на десерт, — Цикал демонстрирует контейнеры с мороженым, которые я сразу не заметила. — Взял разные вкусы. Отнесете в холодильник, чтобы не растаяло?

Протягивает детям коробки и с улыбкой провожает их взглядом. Все трое мгновенно переключаются на новое задание и сбегают, оставляя нас вдвоем.

— Решил купить по пути из офиса, — поясняет мужчина и протягивает мне еще одну коробочку. На этот раз с капкейками. — А это тебе к кофе. Помню, что ты — сладкоежка.

И вот это его «помню» …

И вкрадчивый голос…

И взгляд пронзительный…

И тепло, ощущаемое от нахождения рядом…

И энергетика, заставляющая моё тело дрожать…

И древесно-цитрусовый аромат, который является его неотъемлемой частью…

Вкупе — сногсшибательный коктейль, грозящий разбить моё сердце вдребезги помимо воли.

Да, рядом с Давидом я вновь начинаю терять себя.

— Ты не думаешь, что это лишнее? — не выдерживаю и киваю на упаковку пирожных, подразумевая в вопросе не еду, а его поведение.

— Что именно?

Умеет Цикал отвечать вопросом на вопрос, хотя отлично понимает, о чем я.

Ясно. Хочет, чтобы озвучила в слух.

— Знаки внимания. Только не говори, что я придумываю лишнее. Но цветы, сладости… Это не подарки для дочери… Меня не нужно задабривать, Давид. Я помню, что обещала тебе поговорить с Аминой, и сделаю это. Расскажу ей правду об отце. Не отступлю, — выпаливаю, чувствуя, что меня немного заносит от эмоций.

— Спасибо, Юля. Только это я делаю не ради дочери.

— А ради кого? — требую прямого ответа.

Хочет говорить открыто? Отлично. Пусть