Семь пятничных шалостей - Соня Субботина

– Так не положено же.

Юля еле сдержала смешок. Видимо, завод, на котором клепают охранников, прямо напротив того, где выпускают преподавателей живописи и рисунка.

– Альбина Санна в курсе. – Марина Николаевна многозначительно посмотрела на бабульку-вахтершу.

– Раз она в курсе, тогда ладно. Сменка хоть есть? – с недоверием спросила у Юли Зинаида Ивановна, та быстро кивнула.

Преподавательница показала, где раздевалка, подождала, пока Юля разденется и переобуется, и повела по узким лабиринтам коридоров на второй этаж в мастерскую кружевниц.

– Ты молодец, что пришла пораньше. Сегодня, конечно, старшая группа, выпускницы мои. Девочки уже занимаются своими дипломными работами. – На словах про диплом Юля поморщилась, как бы она ни старалась не думать о нем, ей постоянно напоминали. – Помощь им особо не нужна, так что смогу побольше времени уделить тебе. Но все равно еще валик с коклюшками искать. Ты в следующий раз когда придешь? В воскресенье? – Марина Николаевна остановилась перед закрытой дверью.

– Да, – кивнула Юля, наблюдая за тем, как преподавательница борется с замком. – Вам помочь?

– Нет, все в порядке. Заедает иногда. – Дверь наконец-то открылась. – Добро пожаловать в нашу скромную обитель.

Преподавательница включила свет. Из-за недостатка мебели небольшая комната выглядела очень пустой и просторной. Несколько парт, световой стол, вдоль стен – стулья, в одном из углов – подставки под валики.

– Кинь куда-нибудь свои вещи, – Марина Николаевна махнула рукой в сторону стульев. – И давай подберем тебе что-нибудь. – Она пересекла всю комнату, другим ключом открыла дверь в небольшую кладовку и включила в ней свет.

Юля зашла следом за ней и увидела ряды металлических стеллажей. На одних – валики, аккуратно обернутые чистой тканью, чтобы кружево не запылилось. На других – коробки. В основном обувные. На каждой кусочек малярного скотча с подписанным на нем именем, фамилией и номером группы.

– Так-так-так… – Марина Николаевна провела рукой по валикам, пока не нащупала тот, на котором не было наколото кружево. Взяла его и передала Юле: – Держи.

Юля от неожиданности чуть не выронила его из рук. К тому же ей всегда казалось, что они должны быть легче. Интересно, что там внутри. Она попыталась прощупать содержимое сквозь ткань. Кажется, опилки.

«В голове моей опилки, не беда!» – тут же запел Винни-Пух из советского мультика в голове у Юли.

А тем временем Марина Николаевна перешла к другому стеллажу.

– Та-а-ак… Сима точно еще не скоро появится, так что, думаю, она не обидится, если мы позаимствуем ее коклюшки. – Она взяла одну из коробок и обратилась к Юле: – Нитки, булавки, ножницы есть?

– Есть.

– Тогда чего же мы ждем?

Кружевоплетение оказалось менее романтичным занятием, чем Юля думала. Тем более кружева, какими она себе их всегда представляла, она сегодня так и не начала плести.

Сначала Юля долго мучилась с тем, чтобы разделить одну нить мулине на три части, чтобы в каждой оказалось по две тонкие ниточки. У Марины Николаевны это получалось легко и просто. Раз! И готово! А у Юли нитки постоянно путались, скручивались и рвались, стоило дернуть посильнее. Хорошо, что никто из группы еще не подошел и не стал свидетелем ее позора. Она уже хотела все бросить, выйти из мастерской и никогда больше туда не возвращаться, но Марина Николаевна прервала ее мучения.

– Ладно, потом научишься, – махнула она рукой.

Потом Юля никак не могла правильно намотать нитки на коклюшки. Вроде делала все так, как надо, но ей все равно потом говорили все перематывать. Наконец, с третьего раза, все получилось.

После этого пришлось ненадолго прерваться, потому что начали подходить девочки-кружевницы. Пока они подготавливали свои рабочие места, Юля успела со всеми познакомиться. В одной из девочек она узнала Дашу, младшую сестру одного из своих бывших. Сколько ей уже? Вроде шестнадцать. С тем парнем они провстречались от силы месяц, а с Дашей виделись всего лишь раз, но лучше уж хоть такой знакомый человек, чем никакого. Тем более, если ты рассталась с парнем, еще не значит, что нужно прекратить общаться и с его младшей сестрой тоже. С Ладой они вообще лучшие подруги!

Даша села рядом с Юлей и сняла ткань со своего валика. Юля посмотрела на него и охнула. Кружево было готово только наполовину, но в рисунке, по которому плела Даша, угадывались контуры художественного музея.

– Это будет панно, – пояснила Даша и вздохнула: – Задолбалась, капец. А мне еще второе плести. Беги отсюда, пока не поздно, – добавила она уже веселее и достала из сумки наушники, чтобы ничего не мешало ни ей, ни ее кружевному музею.

Юля думала, что и она сейчас начнет создавать что-то такое же красивое и утонченное, но ее заставили плести какой-то бело-желтый шнурок. Буквально шнурок. Конечно, это нужно было для отработки основного приема плетения, но шнурок от этого не переставал быть шнурком.

Спустя сантиметров двадцать шнурка Юля позвала Марину Николаевну в надежде, что она теперь покажет что-то новое.

– Молодец! Позови в следующий раз, когда сделаешь три оборота вокруг валика.

– Но я же уже научилась! – Юля никогда не отличалась особыми терпением и усидчивостью, и сейчас ей казалось, что она смогла выжать из себя максимум. А оказалось, что даже этого недостаточно.

– Тебе кажется. Ты плетешь головой, а надо руками. Тренируйся дальше.

Больше Марина Николаевна ничего объяснять не стала и ушла, оставив Юлю в полном непонимании, что же это все значит. Если она так же ведет пары в институте, то Юля больше не жалеет, что учится у Гурмана. Тем более что совсем скоро просмотр, и она больше никогда его не увидит.

Юля мысленно выругалась, но все же продолжила плести свой шнурок, уверенная в том, что ей специально выдали самый пухлый валик из всех имеющихся, чтобы она страдала как можно дольше. Сделать три оборота Юля так и не смогла – нитки на коклюшках кончились. Она вновь позвала преподавательницу, потому что не знала, как их донаращивать.

– Ладно, сделаем вид, что ты научилась. Завязывай, снимай, и будем рисовать первый в твоей жизни сколок.

И опять Юля сначала обрадовалась, а потом разочаровалась. Звучало куда многообещающе, чем оказалось на деле.

Сколок (схема, отражающая ход нити, по которой плетут кружево) представлял из себя самую простую ломаную линию. Юле казалось, что над ней либо шутят, либо издеваются. А где петельки? Цветочки там? Листочки?

Все девочки ушли на перерыв, а Юля, чтобы никто не видел ее позора, осталась в мастерской и принялась разделять нити мулине и наматывать их на коклюшки. Теперь вместо двух пар ей нужно было девять.