Ведьма для ректора-оборотня - Майя Мур

Глава 14

Анна

После того как последние слова ректора растворились в аплодисментах, зал вздохнул — воздух наполнился трепетным ожиданием. Музыка, до этого звучавшая приглушенно, вдруг ожила: скрипки запели серебряными голосами, а виолончели загудели, как пробуждающиеся драконы. Свет люстр сменился — теперь по стенам скользили мерцающие проекции звёздных спиралей, а под ногами гостей расстилался ковер из живых теней, пульсирующих в такт ритму.

Гости, словно марионетки, ведомые невидимыми нитями магии, начали перемещаться к краям зала. Освободившееся пространство в центре залилось сиянием — пол превратился в зеркальную гладь, отражающую переливы платьев и смокингов. Первыми вышли парами архимаги из Совета Старейшин: их плащи, расшитые рунами, оставляли за собой шлейфы искр. Дамы, чьи причёски были увенчаны живыми цветами, источающими аромат лунного нектара, скользили в объятиях кавалеров. Танец начался как вальс, но с каждым тактом ускорялся, превращаясь в вихрь, где силуэты сливались с тенями в едином магическом ритме.

Между танцами на сцену поднимались спонсоры. Первым стал маг-алхимик Эдгар Вольт, чья борода искрилась, как спрессованное северное сияние. Вместо чека он вынул из кармана хрустальный флакон, внутри которого бушевала миниатюрная гроза.

— От имени Гильдии Грозовых Искателей — дар Университету! — его голос грохнул, как гром, и флакон взмыл вверх, рассыпавшись дождём из золотых монет, которые исчезали, едва коснувшись пола, оставляя за собой цифры на магическом табло пожертвований.

Следом вышла леди Алина Сторм, её платье было словно соткано из молний. Она не произнесла ни слова — лишь провела рукой по воздуху, и буквы из сияющего тумана сложились в сумму с шестью нулями. Зал ахнул, когда цифры взорвались фейерверком, превратившись в стаю светлячков, кружащихся над головами гостей.

Анна, стоявшая у колонны, пригубила свой напиток. Её пальцы непроизвольно сжали бокал, когда она заметила, как Лидия Мирославовна толкает дочь в сторону ректора, а Илья, бледный, как призрак, пытается спрятаться за спиной отца. Но всё это меркло перед магией бала — перед тем, как тени на стенах начинали танцевать сами по себе, а зеркальный пол временами показывал отражения из других миров: леса эльфов, огненные пустыни джиннов, библиотеки с летающими фолиантами…

«Интересно, — подумала Анна, ловя взгляд Александра через толпу, — сколько из этих щедрых жестов — искренность, а сколько — попытка купить место в истории?» Но даже циничные мысли не могли убить восхищение. Это был танец света и тьмы, где каждое движение, каждое слово, каждый вздох становились частью заклинания под названием «Бал Теней». Да и так ли важно, у кого какие мотивы прийти сюда и отсыпать денег. Важно лишь то, что в итоге студенты получат путевки в жизнь, получив возможность обучения в Университете вместе со стипендией.

Самым волнующим моментом стал ритуал танца. Александр, как хозяин бала, обязан был пригласить каждую даму — спонсора, коллегу, светскую львицу. Анна наблюдала, как он движется по залу — плавно, как хищник, выбирающий жертву. Его рука касалась спин дам, взгляд задерживался ровно настолько, чтобы соблюсти приличия, но ни капли дольше.

Она стояла у мраморной колонны, чувствуя, как магия вечера пульсирует в такт её сердцу. Связь с Александром, едва уловимая доселе, теперь вилась между ними серебряной нитью. Она ловила отголоски его эмоций — лёгкое покалывание тепла в груди, когда их взгляды случайно встречались, едва заметную дрожь в пальцах, стоило ему приблизиться. Это было словно тихое эхо, намекающее на глубину, которую они еще не осмеливались обнажить.

Анна замерла у края танцпола, пальцы непроизвольно сжав складки платья. Александр и её мать скользили в вальсе, будто две стихии, нашедшие временное перемирие. Ирина Алексеевна, обычно сдержанная до холодности, смеялась тихим колокольчиком, ловя каждое слово ректора. Её взгляд, острый как клинок, временами останавливался на дочери, и Анна чувствовала, как под этим взором тают все секреты.

Она все поняла.

Мысль пронзила ее, как удар тока. Мать всегда читала её словно открытую книгу, но сейчас — особенно. Когда пара завершила танец, Ирина Алексеевна едва заметно кивнула в сторону Анны. Этот кивок был полон смыслов: одобрение, предупреждение, напутствие. Кровь ударила в виски, и девушка вцепилась ногтями в ладонь, чтобы не выдать румянцем бурю внутри.

Музыка сменилась на томную мелодию скрипок, но Анна уже не слышала нот. Воздух вокруг сгустился, зарядившись статикой, и она почувствовала его прежде, чем увидела — тепло, рассекающее пространство, знакомый аромат дождя и железа. Даже не оборачиваясь, она знала: Александр приближался, его присутствие вибрировало в крови, как отзвук забытого заклинания.

— Анна Петровна. — Его голос прозвучал за спиной, и она вздрогнула, не от страха, а от предвкушения. — Позвольте?

Он протянул руку, и в этот момент оркестр заиграл вальс полуночных лун. Свечи в люстрах приглушились, уступив место мерцающим шарам, которые закружились под потолком, как пойманные в ловушку звёзды.

— Вы знаете, это опасно, — прошептала она, принимая его руку. — Журналисты уже лижут перья.

— Тогда будем говорить без слов, — его губы дрогнули в полуулыбке.

Он повёл её в танце, и мир сузился до пространства между их ладонями. Магия вальса подхватила их: с каждым поворотом пол под ногами Анны расцветал узорами из инея, а шлейф ее платья оставлял за собой искры. Она чувствовала, как его пальцы слегка сжимают её талию — нежнее, чем того требовал этикет, но достаточно, чтобы заставить ее смущенно покраснеть.

— Вы… — начала она, но он перебил движением: резкий поворот, заставивший её прислониться к его груди.

— Не сейчас, — его дыхание коснулось уха, горячее и прерывистое. — Они смотрят.

Он был прав. Даже в танце за ними следили десятки глаз. Журналисты с блокнотами, заряженными заклинаниями стенографии; светские колдуньи, чьи веера замерли на полпути; даже тени на стенах, подслушивающие для чьих-то будущих сплетен.

Когда музыка смолкла, Александр отступил на шаг, его лицо снова стало маской учтивого хозяина. Но в его глазах, жёлтых и горящих, она прочитала обещание: Позже.

— Благодарю за танец, — громко произнес он, целуя ее руку. Его губы задержались на миг дольше приличий, оставив на коже невидимую печать.

Анна вернулась к родителям, пряча дрожь в пальцах. В длинный рукав ее платья он незаметно умудрился подсунуть записку, которую она позже с нетерпением прочитала в кабинке дамского туалета:

«Час ночи. Медный всадник.»

Под громкие аплодисменты Александр, вновь приковавший все внимание к сцене, громко оповестил о начале через полчаса благотворительного аукциона.