Там, где нас нет - Альвин Де Лорени

стены с панелями к шкафам с книгами, коснулся резного дуба дверки. Хм, как цветочки выразительно вырезаны. Себе надо также сделать, — tum bellum incepit. Mi vir ad urbem accessit, tum iam notum erat, qualis impetus esset (а потом случилась война… Супруг мой выехал в столицу, к тому времени уже было известно, каков характер нападения…), — да, тяжело рассказывать, сколько крови я увидел за эти месяцы. Я заложил руки за спину, встал лицом к стеклянной дверце шкафа, заглянул внутрь. Блеснуло золото книжных корешков.

Помолчал. Вздохнул. Повернулся в сторòну. Шагнул к следующей дверке. Увидел своё отражение в стекле. Красавец, чо… Вон, за спиной Вольфрам и Эльфи сидят за столом. Эльфи спокоен, пьёт чай — не понимает о чём я говорю — латынь я ему не ставил, как и Адельке.

— Tunc daemones castrum aggressi sunt. In tutela campi statim vertere non potuit. Quod super muros iecerunt, et omnia fere quae intus sunt destructa sunt. Praefecto vocati sumus. Harald von Ewald, fortasse audisti? (Потом демоны напали на замок. Защитное поле включить сразу не удалось. Они что-то закинули такое за стены и почти все строения внутри были разрушены. Нас вызвали к коменданту. Харальд фон Юалд, может, слышали?)

Вольфрам отрицательно качнул головой.

— Ibi iam patebat castrum teneri non posse. Communiter iussit me ad portam ducere — in cella donjon erat. Quicumque possem — quos possidet Elfie. Lect. (Там уже понятно было, что замок не удержать. В общем, он приказал мне выводить людей к порталу — он в подвале донжона был. Я собрал кого смог — вот Эльфи в том числе. Повёл), — снова замолчал я, вынул из кармана кружевной платок.

Разложил его. Снова сложил.

Тяжело это всё. Вспоминать. Рассказывать.

Вроде в голове оно как-то разложено. Эмоции давно уже улеглись, а начинаешь озвучивать… Снова всё как перед глазами встаёт… И не вру ведь…

— Quinque accipere debebam… Unus tantum illuc pervenit. (Должен был вывести пятерых… Дошёл один), — я провёл пальцем по дверке шкафа, — Daemones vere homines comedunt, domine Wolfram… In prima unda irrationabiles habent, ishho, id est quod vocantur. Occidere daemonium est difficillimum, prope impossibile. Ego ipse… Duos tantum daemones potui occidere. Iis, domine Wolfram, nulla maior lenitas est quam artifex… (демоны действительно едят людей, господин Вольфрам… В первой волне у них идут неразумные, ишхо, так они называются. Убить демона очень сложно, практически невозможно… На моих глазах демон убил троих, из тех кого я вёл, ещё одного завалило в здании. Я сам… смог убить только двоих демонов… Для них, господин Вольфрам, нет большего лакомства чем искусник…)

Вольфрам кашлянул, недоверчиво хмыкнул.

Ну-ну…

Стою лицом к шкафу, рассказываю. Те трое за панелями слушают, пишут. Тела их переливаются сине-зелёными волнами интереса.

— Antea praefecti virum deduxi, unc Listerine, ad portam. Praegnans erat… sic… Deinde, cum piscina explosa repono, in laborem ivit. Immatura. Infans mecum est eius et filius praefecti. Item artifex. A nativitate. Listerine non superesse. Porta nos in silvam proiecit. Wegstunde est decem vel duodecim ad Mainau. Scin' ubi est? (Раньше я привёл к порталу супруга коменданта, оме Листерина. Беременный он был… да… Потом, когда накопитель взорвался, у него роды начались. Преждевременные. Младенец, что со мной — это сын его и коменданта. Тоже искусник. С рождения. Листерин не выжил. Портал нас выкинул в лесу. Вегштунде десять-двенадцать до Майнау. Вы знаете, где это?)

Вольфрам кивнул.

— Sic. Ibi hiemavimus. Et vere discedere decrevi. Solus primo ire volebam. Rogavi incolis ibi quaerere filios. Nolebant. Verum est, magnae potestatis iuramentum quaesivi. Nimium fortasse? Quid tibi videtur, domine Wolfram? (Ну, так вот. Перезимовали мы там. А по весне я уйти решил. Хотел сначала один идти. Местных там попросил за детьми присмотреть. Не захотели. Ну, я, правда, у них клятву Великой Силой просил. Перебор, наверное? Как считаете, господин Вольфрам?) — я повернулся от шкафа к Главе Совета.

— Bene, mea sententia, artifices invicem se iuvant. Quid de iureiurando per Magnam potestatem?.. Nihil speciale. (Ну, по моему мнению, искусники должны помогать друг другу. А клятва Великой Силой?.. Да ничего в ней особенного нет.)

— Sic. Omnes una remansimus. Ambulaverunt et ambulaverunt et venerunt ad te. (Ну, так вот. Ушли мы все вместе. Шли-шли и к вам пришли…)

— Hm. Ome, sed daemones… Potesne nobis dicere aliquid de illis? (Хм. Оме, а вот демоны… Вы о них что-то можете рассказать?)

— De daemonibus?.. Possum. (О демонах?.. Могу…), — я снова повернулся к шкафу, — Quidnam interest, domine Wolfram? (что именно вас интересует, господин Вольфрам?)

— Dic te ipsum, ome… Et tunc quaestiones declarabo si non liquet. (Расскажите сами, оме… А я потом вопросами уточню, если непонятно будет).

— Fuimus in Tiloria. Accuratius, fui. Transivimus montes, et statim erat urbs, juxta montes. Nescio quid vocatur. Nemo erat, qui quaerat… Nulla in ea. Daemones vim hauriunt et homines devorant. Et cum non sint homines, hibernant sicut ursi in hyeme, ego insipienter in hanc civitatem ingressus sum. Inanes, flante vento pulvere. Nulla quis. (Были мы в Тилории. Точнее я был. Горы перешли и сразу город там, у гор, у самых. Как называется — не знаю. Спросить не у кого было… Людей в нём нет. Демоны, они Силу поглощают и людей едят. А когда людей нет, то в спячку впадают… как медведи зимой… Ну, и зашёл я сдуру в город этот. Пусто, ветер пыль гоняет. Нет никого…), — я стоял, уперев указательный палец в деревянную планку на дверце шкафа, воспоминания нахлынули на меня, Эльфи дёрнулся на своем месте:

— «Оме, запах от вас…».

О! Мой запах!

Надо успокоиться.

И только эта благостная мысль пришла мне в голову, как сзади послышались шаги — Вольфрам почти вплотную подошёл ко мне сзади — я увидел золотистое отражение его артефактного костюма в стёклышках дверки.

— Domine Wolfram, ne quid te paeniteat postea. (Господин Вольфрам, — сказал я тихо отражению, — не делайте того, о чём потом можно будет пожалеть…)

— O… ome (О… оме.), — смешался он.

Печально улыбнувшись, я снял очки и повернулся к альфе.

Чёрт, его подбородок на уровне моего лба!

Увидев мои глаза, он смутился, кашлянул, крепко потёр подбородок. Да, я знаю какое впечатление производят мои глаза на неподготовленного человека.

Шагнув в сторòну, я обошёл Вольфрама и, как ни в чём не бывало, продолжил:

— Sic in hac urbe sentiebant me. Abeamus. abiecti sunt a callidi. In montibus iam finem fecimus. Sed