Алкоголичка - Вика Ром

— А! Кажется, Таисия здесь познакомилась с вашей подругой.

— С Кристиной.

— Точно. Занятная женщина.

«Женщина. Таисия». Я, интересно, кто? «Гражданка»?

— Можем ехать? — спросил Дима, разглядывая меня. — Советую взять какую-нибудь кофту. На море прохладно.

В кабине он сам пристегнул меня, а пока ехали, дважды спросил, не замерзла ли я.

— Мне нормально.

— Смотри. Кондиционер справа сильнее дует. Забыл спросить. Морской болезнью не страдаешь?

— К плаваниям я привычная.

Я обратила внимание на то, что фургон специальный, чтобы мог управлять человек с инвалидностью. У Вани были такие же «Жигули», только он никогда не ездил на автомобиле, потому что то был поддатый, то похмелялся.

Остаток пути мы проделали в тишине. Оставалось надеяться, что на яхте найдется болтун и скрасит нелепость происходящего.

На причале нас встретила Наташа. Ребенка при ней не было. Андрей занимался большой парусной яхтой под названием «Аура». Он заметил нас и выпрямился, держа канат в руке.

— Ты еще не завез запчасти? — с легким недовольством спросил он Диму.

— Сейчас поеду, а потом привезу Таисию.

Наташа протянула Диме сложенную бумажку.

— Почему ты ее так называешь? Ты знаешь, что ей не нравится.

— Потому и зову. Это что? А, продукты, — протянул Дима, заглянув в записку.

Дима уехал, и я осталась один на один с незнакомцами — то что я ненавижу больше всего.

Наташа посмотрела мне за спину.

— А где Кристина?

— Она улетела. Из-за работы.

Тень разочарования скользнула по лицу Наташи. Прекрасно понимаю почему: Кристина из тех людей, с кем пообщаешься и жить охота. Большая редкость.

Раньше я бы из кожи вылезла, стараясь завести интересный разговор или кинулась помогать. Теперь не хотелось. Я просто стояла и пялилась на парусную яхту.

— А когда закрытие сезона? — спросила я у Андрея.

— Пятого ноября, — ответил он и подал мне свою красивую загорелую руку. — Иди, я помогу. Осторожно. Тут скользко. По левой стороне можно подняться на нос.

— Выходит, еще две недели до конца сезона?

— Да. Но много работы. Поплывем в сторону Адлера сегодня.

Разумеется, я поинтересовалась, чем он занимается. Оказалось, автосервис, на машине которого рассекал Дима, принадлежит Андрею. И он нанял младшего брата помогать.

— А ты, Наташа?

— Я веду счета.

Я кивнула.

— Как говорит мой папа — никого постороннего, бизнес — дело семейное.

— Твоего папу я помню, — заметил Андрей. — Помнишь, Наташ? Они еще с отцом распили бутылку виски и затянули армейские песни.

— Ага. Да я и супругу помню, — наивно поглядела на меня Наташа. — У тебя такая молодая мама.

Да только мама сто лет в Сочи не была. Я издала ироничный смешок.

— Да. Она такая. А когда вы поженились? Хотя, ладно. Я так спросила. Просто не помню, когда они уезжали. Ваш Ваня очень милый. Такой славный. Кажется, он вылитый мама. Такой же кудрявенький, рыженький. Он у бабушки?

— С няней. — Наташу слегка удивил поток похвалы, но ей стало приятно.

— Ты что-нибудь знаешь про яхты? — Спросил Андрей. — У нас центральный кокпит. Палуба выложена натуральным тиком, мебель тоже. Мы прошли с ним под тент, он указал на дверь справа от штурвала. Вот задрайка в кают-компанию.

— Задрайка? Я улыбнулась. Забавно.

— Эта яхта выдержит недельное плавание. Кстати, если захочешь окунуться, у нас есть платформа для купания.

— А я не брала купальник.

— Тогда добро пожаловать в солярий.

Там я и дожидалась приезда Димы и Таи. Все представляла, как мой папа на этой яхте с любовницей отплясывал. И при этом старалась подавить закипавшую злость.

Нет. Пора остановиться. Не стану же в самом деле и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят злиться и страдать из-за этого? Я представила, как на смертном одре буду вспоминать и жалеть обо одном — что мой отец предал меня, мою маму. Это ж такой идиотизм — потратить жизнь на перемалывание обиды.

За этими размышлениями и застал меня Дима. Он тоже оперся о бортовой поручень и посмотрел в воду.

— Что там?

— Я не помешаю вам? Чувствую себя лишней.

Я бы добавила: «Ты ведь привез меня не для того, чтобы досадить Тае?», но побоялась, что это слишком… самонадеянно.

— Так ты раздумываешь, как утопиться? — сказал он со всей серьезностью. — Не переживай. Я здесь тоже лишний.

— Дима!

Я обернулась. Тая стояла у штурвала.

И выражение ее лица мне совсем не понравилось.

17.2

Я поздоровалась с Таей, но в ответ она лишь едва заметно кивнула.

— Андрей сказал, чтобы ты отчаливал. — Она вставила ключ в зажигание. — Я пошла готовить.

— Я могу помочь? — спросила я.

Она не удостоила меня ответом.

Интересно, за каким занятием застал Таю Дима, прежде чем привезти на яхту. Кажется, она приехала из салона красоты: волосы так и блестели, и губы сверкали блестками и алой помадой. По-моему, она не меньше двух часов потратила на то, чтобы подобрать одежду: тельняшку в красную редкую полоску, белые свободные брюки, синий джемпер в тон мокасинам. Еще бы картуз или кепку моряка сюда. В общем, она переиграла весь командный состав. У меня хватило ума на сарафан, что выбрала Крис, и даже Наташа ничего лучше миниюбки с длинным пуловером не придумала, хотя я помню, что на ужине она выглядела хорошо.

— Пойдешь со мной или спустишься в кают-компанию? — спросил Дима, направляясь к штурвалу.

— Я посмотрю, как ты управляешь, — ответила я без раздумий.

Солнце висело достаточно высоко над горизонтом и неплохо пригревало. Рюкзак с кардиганом я сунула под скамью, и… и все. Куда же мне теперь надо было деть себя?

Как-то я спросила Крис, как ей удается всегда излучать жизнелюбие и поддерживать хорошее настроение. Знаешь, сказала она, что людям дается труднее всего по жизни? На языке крутился один ответ: «Быть хорошим родителем!». Но она покачала головой. «Хранить верность партнеру?» — спросила я. Крис только хмыкнула. «Не брюзжать и не роптать, — сказала она. — Уныние — первый из грехов». Поразмыслив, я согласилась.

В большинстве своем мы действительно чаще недовольны зарплатой, партнером, родней, положением. Да много чем. Да и Кирилл Михайлович мне сказал, что благодарность дается с большим трудом. Крис кивнула, когда я пересказала его слова, и сказала: «Вот я и решила, научиться самому трудному — получать удовольствие от жизни такой, какая есть. Я же сама ее такую состряпала. Что же мне теперь признаваться налево и направо, что я неудачница? Всегда улыбаться и быть дружелюбной, Милаш, знала бы ты, сколько я этому училась».

Так что я решила: долой «кислые щи». Меня пригласили, привезли,