Жестокое завоевание - Лилит Винсент

и смотрю, как она смотрит, как я играю с клавишами в пальцах, просовывая средний палец в металлическое кольцо и щелкая ключом по костяшкам пальцев. — Я следую за тобой, ангел. Ты босс.

— О верно. — Зеня быстро идет к двери, и я с улыбкой иду за ней. Это так вкусно, что моя племянница смутилась.

Встреча Зени происходит на другом конце города, в частном клубе, принадлежащем одному из старейших соратников семьи Беляевых, Богдану Адамовичу.

В это время дня в главном баре клуба есть лишь горстка пьющих, кто с чашками эспрессо, кто со стаканами виски, которые, вероятно, не ложились спать со вчерашнего дня. График работы в Братве нетрадиционный.

Здесь только мужчины. В таких местах всегда одни мужчины, если только женщина не подает напитки. Наш образ жизни не приветствует женщин, которые несут ответственность или добры к ним. Как дочь Троян, Зения ходит в ореоле защиты почти везде, куда бы она ни пошла, или, во всяком случае, должна была бы.

Защита и интерес. Раздражение пробегает по моему позвоночнику, когда я замечаю, как все мужчины в комнате смотрят на мою племянницу.

Милому маленькому Зене Беляеву наконец исполнилось восемнадцать. Достаточно взрослый, чтобы жениться.

Я на мгновение задерживаюсь, чтобы оценить их реакцию на нее, и ничто из того, что я вижу, не делает меня счастливым. Я подхожу к ней сзади и бросаю сердитый взгляд на комнату. Я узнаю многих мужчин, и их глаза расширяются, когда они видят меня.

Правильно, ублюдки. Кристиан Беляев вернулся в город, а Женя Беляев не ищет себе мужа. Быть с дочерью Троян означает, что все узнают, что я снова в благосклонности Пахана. К вечеру молва распространится повсюду.

Человек Адамовича ждал Зеню, но, подходя к нам, какое-то время растерянно смотрит между нами, а потом говорит со мной, сообщая, что меня ждет Адамович.

— Ты имеешь в виду, что он ждет мою племянницу, — говорю я ему и говорю достаточно громко, чтобы мой голос разносился по комнате. Обмениваются взглядами, и некоторые брови поднимаются.

Зеня Беляев достаточно взрослая, чтобы выходить замуж, и она достаточно взрослая, чтобы руководить в отсутствие отца.

Я жду, когда Зеня пойдет первой, посылая сообщение всем, кто смотрит — и все смотрят, — что я здесь с Зеней, а не наоборот.

Зеня могла бы запнуться в уединении Бункера, но здесь выражение ее лица — хладнокровная, расслабленная маска, и ее голова высоко поднята, когда она ведет наверх, в кабинет Адамовича.

Прежде чем последовать за ней, я оборачиваюсь и бросаю жесткий взгляд на комнату. Кто из вас, абсолютных мудаков, пытался навредить моей племяннице прошлой ночью? Когда я узнаю, он пожалеет, что не оставил свои кишки на полу склада вместе с головорезами, которых нанял.

В кабинете Адамовича я стою у стула Зени и смотрю на его стол. Адамович — невысокий крепкий мужчина лет шестидесяти с крашеными черными волосами, зачесанными набок. Он переводит взгляд с меня на мою племянницу с выражением замешательства.

— Товар, который вы запросили, доступен. Мы не собирались предоставлять именно те модели, которые вы просили, но я могу предоставить альтернативные варианты. — Зеня рассказывает ему о технических деталях глушителей и детекторов радаров и объясняет, почему они на самом деле лучше, чем те, на которые надеялся Адамович.

Когда она закончила, он поворачивается ко мне. — Я разочарован тем, что ты не смог выполнить мою просьбу до буквы, Кристиан.

Я не сказал ни слова с тех пор, как вошёл в комнату. Я смотрю на Зеню и вижу, как в ее глазах мелькает раздражение.

Она мило улыбается ему. Как я объяснила, радары и сканеры, которые мы получили, новее и лучше тех, которые вы просили, но я надеюсь, что мы сможем прийти к соглашению, которое компенсирует ваше разочарование.

Затем она называет цену за товар, которая выше, чем та, которую она назвала мне прошлой ночью, когда думала, что я незнакомец, которого можно подкупить, чтобы он оставил ее в живых, и мне приходится скрывать ухмылку.

Адамович цокает языком и качает головой. Мне он говорит: — Я плачу четыреста пятьдесят тысяч.

Я смотрю на мужчину, ничего не говоря, и Зеня тоже. Наконец, когда тишина становится неловкой, я спрашиваю: — Почему вы так неуважительно относитесь к моей племяннице?

Мужчина таращится на меня. — Что? Я предположил…

— Зеня Беляев — это тот, с кем ты встречаешься, — рычу я. — Окажи ей любезность обратиться к ней.

Он переводит взгляд с нее на меня. — Я бы предпочел вести свои дела с кем-то более опытным.

Зеня встает на ноги. — Тогда я перестану тратить твое время.

Хорошая девочка. Завершите эту встречу и покажите Адамовичу, кто на сдаче. Я отворачиваюсь и открываю ей дверь, но как только мы собираемся уходить, нас окликает Адамович.

— Ждать. Пожалуйста, Зеня. — Он указывает на ее стул. — Вы можете сесть.

Она остается на месте и рассматривает свои заостренные ногти. Они окрашены в глянцевый кроваво-красный цвет, настолько темный, что почти черный. — Могу ли я? Но цена только что выросла на десять процентов. — Она бросает на него мрачный взгляд. — Моя цена. Не ваш.

Лицо Адамовича гневно краснеет. — Такого мелочного поведения я ожидаю от девочки-подростка.

— Ты неуважительный, черт возьми… — Мой гнев вспыхивает, и я делаю шаг к нему, но Зеня останавливает меня, кладя руку мне на грудь.

— Все в порядке, дядя Кристиан, — бормочет она, и холодное выражение ее глаз говорит мне, что у нее это есть.

Зеня медленно моргает ресницами, глядя на Адамовича. — Вы бы назвали мелочью то, что два года назад вы воспользовались болезнью моего отца, чтобы заплатить нам за партию гораздо более низкую цену, чем та, которая была согласована ранее? Он был слишком болен и затуманен, чтобы спорить с вами, но я точно знаю, что вы его обманули. Я бы назвала это мелочью. На самом деле, я бы назвала это откровенно отвратительным.

Адамович таращится на нее. — Как ты смеешь обвинять меня в подобном? Откуда ты вообще знаешь о моих сделках с твоим отцом?

Зеня холодно улыбается ему. — Эта маленькая маленькая девочка занимается движением акций и финансовой отчетностью своей семьи с пятнадцати лет. Мой отец рассказывает мне все о своих сделках, и я тогда понял, как ты обманул больного человека. У нас нет записей электронной почты и бланков заказов в этой сфере деятельности. У нас есть только наше слово и наша честь. Я не был на тех собраниях, но сейчас я здесь перед вами, и я