Сердца мира - Анна Цой

основывался, собственно говоря, именно на предмете, которым был назван. При его выполнении я мигом мчалась к чугунной, а потому крайне толстостенной и сдерживающей взрыв ванне и ложилась в нее с ногами и головой. Вариант был не плохим, однако вероятность того, что осколки этого импровизированного «бункера» разлетятся по всей башне была достаточно большой. А высчитывать или даже предполагать силу их «полета» времени не было. Потому я предпочла второй вариант – «окно». Я просто должна буду выпрыгнуть в окно, тем самым создав ударную волну уже в воздухе. Пострадать при этом должна внешняя стена моей комнаты и парочка ближайших окон.

Проблемой оставалась витая решетка на окне, с легкой руки папочки выкрашенная веселым зелененьким цветом не далее, как на позапрошлой неделе. Всегда существовал вариант, при котором я не справляюсь с прицельным магическим ударом и остаюсь в комнате. С этого момента вступает в силу первый план, а значит в какой-то хоть и хиленькой, но степени, я обезопасила школу и учеников.

Разворачивать бумажку было откровенно страшно. Руки тряслись, сердце стучало как в припадке, а мысли разбегались по углам, требуя моей благоразумности. Но что мне может сделать простая записка?

Как оказалось – многое. Там, на желтой пергаментной бумаге была лишь одна простая фраза «Спой мне птичка».

Среагировала я молниеносно. Прицельный магический удар в сторону окна, и я стою у продуваемой ветром дыры в стене, а вниз падает окно в обрамлении бетона и решетки.

«Спой мне птичка».

Я стою, выжидая момент и ощущая, как уже знакомые ощущения вырывают из горла слова.

Когда весною распускаются цветы,

А старый лед растает…

Тихий приглушенный шёпот, от которого мурашки бегут по коже. Даже не сразу осознаю, что эти слова мои.

Случится то, во что не веришь ты,

Сменится власть земная.

Шепот становится громче, а из груди вырывается жалобный стон.

Как ураган нахлынет звон,

Начнется здесь война.

И сотни душ в смертельный сон

Возьмет к себе она.

По щекам текут злые слезы беспомощности.

И стар, и млад погибнет в том

Ужаснейшем бою.

И сменит все знамена дом

Во славу Королю.

Шепот перерастает в громкую песню. Я же думаю лишь о том, что необходимо успеть сориентироваться в конце.

Слыл черный волк опасностью своей

Нет сердца, жизни нет.

И длится это очень много дней -

Одна лишь кровь и смерть.

Песня становится криком.

Разрушит все, сломает друг,

Провидица Луны.

Возможно станет сердцем вдруг,

Иль скрепит кандалы.

Где же отец с Вольтером, когда они так нужны?

И Королева даст приказ:

Убить любой ценой!

Но и сама падет «без глаз»

Предательской виной.

Замолчала я резко. Так же неожиданно взвыли охранные сирены и сверкнули охранительные огни.

Разбег. Прыжок. И взрыв!

Звон стекла, вой сирен и резкий хлопок у самого уха. А затем естественный удар, но только не об землю, а в жесткие, почти каменные руки Вольтера. Из груди вышибло воздух, не прекращающаяся гонка сердца заканчиваться не планировала, однако я, со всей присущей мне радостью улыбнулась тому, кто меня поймал, и пока он не выдал что-то вроде «Тебя в прошлый раз плитой по голове ударило?», чмокнула его в губы. Видимо это меня и спасло от каких-либо слов в свой адрес от мужчины, на щеках которого не просто ходили – бегали желваки. Но отец, стоящий и переводящий взгляд с меня на огромную дыру в стене, эмоции был сдержать не в силах:

– Идиотка!

Я же, улыбнувшаяся сильнее, потому как стена обрушилась только из моей комнаты и не задела другие, свободно выдохнула.

– Ты как всегда прав, папа.

Вильгельм нахмурил брови, всмотрелся в мой сумасшедший вид и успокоился. Но этого не сделал Феликс.

– Ты выпрыгнула из окна, – утверждение, будто он уже все просчитал, – значит ты знала, что будет взрыв.

Внутри все похолодело от такого тона. Причем мужчина даже не говорил фразу «Тогда какого хрена ты не позвала нас?!». Смысл и так был понятен. Осознан, но не взят во внимание. И это было определенной проблемой, причем для нас троих. Потому как полагаться на них настолько, насколько должна была, я не могла. Я бы посмотрела на кого-нибудь из них, если бы все детство им в голову вдалбливали простую аксиому «Доверие – прямой путь в ад».

– Я… – виновата, но признать не в силах, – не знаю, что сказать.

Мне даже эти слова дались тяжело.

– Скажи, что в следующий раз позовешь меня! – крикнул папа, уже совсем не сдерживая злость.

Я могла бы солгать, что так и сделаю. Или отмахнуться чем-то вроде «Я постараюсь». Но я молча полулежала на руках своего фиктивно-настоящего жениха и смотрела на отца. Я видела в его глазах обиду, гнев и даже боль, однако сделать что-нибудь не смогла бы.

– Мне нужны ответы, Алиса, – холодно произнес Вольтер над самым ухом, – сейчас.

И мы шагнули в золотое, наполненное тьмой кольцо портала.

Кабинет отца встретил нас теплой волной зажженного камина и едва заметным запахом крепкого алкоголя.

Так и хотелось воскликнуть «Вы, Лорд Вольтер, помимо того, что сами постоянно балуетесь, так еще и отца моего спаиваете!». Но я как обычно была достаточно благоразумна и потому, лишь улыбнувшись, прошла к излюбленному креслу у огня, скинула туфли и забралась в него с ногами. В композиции не хватало только теплого пледа и крепкого горького кофе в руках.

Вольтер еще с минуту постоял у противоположной от меня стены, вглядываясь в меня своим фирменным пристальным взглядом, однако я, наученная горьким опытом, не отреагировала никак, вынудив его пройти и сесть в кресло рядом. Мужчина закинул ногу на ногу, нахмурился и, вызвав небольшое окно портала, достал из него белый лист бумаги и карандаш. Все это тут же было протянуто мне и в последствии водружено на чайный столик рядом.

– Напиши слова песни, – Феликс перевел взгляд с листа на меня.

Я же подняла бровь, потому как ожидала чего угодно, но точно не… этого. Хотя, если судить здраво, то желание петь незнакомые песни во мне появилось не без причины. Если ещё немного пошевелить мозгами, то можно сказать, что это было ну очень похоже на предсказание. А, насколько известно мне, висталки – предсказательницы будущего. И бинго! По стечению обстоятельств я оказалась именно такой синей хвостатой зверушкой. Из всего перечисленного можно сделать вывод о том, что этот текст удивительным волшебным образом нужен Лорду.

Я улыбнулась мужчине настолько коварно и хитро, насколько это было возможно.

Дверь открылась, и в комнату вошел