Сводные. Том 1 - Лена Харт

Он возвышается надо мной.

— Только… Делай… Как… Я… Говорю!

На мгновение я съеживаюсь, но потом качаю головой, бормоча:

— Ты невозможен.

— А ты испорчена.

Опускаю голову и зажмуриваюсь, защищаясь от его нападок. На меня никогда раньше не кричали. Никогда. Этот факт внезапно приходит мне в голову, и мои руки начинают дрожать.

Это унизительно. Я чувствую себя дерьмом.

— Здесь нет горничных, — продолжает он. — Нет дворецких.

Моя спина ударяется о стену, скриплю зубами, гнев горит во мне.

Он продолжает:

— Никаких помощников, которые подтирали бы твою чёртову маленькую задницу. Нет простого доступа к психиатру, чтобы он дал тебе таблетки, которые нужны, чтобы притупить боль от того, насколько поверхностной является твоя жизнь!

— Это твой багаж! — кричу я, наконец, поднимая глаза на него и возвращая ему его гнев. — Твои проблемы с нашей семьей — не моя проблема!

Какое мне дело до горничных, дворецких или таблеток? Он привносит в это свой личный опыт.

— У тебя есть какие-нибудь проблемы? — возражает он. — Тебе плевать на кого-то, кроме себя? Ты не задаёшь нам вопросы о нашей жизни. Ты почти не ешь с нами. Ты не сидишь с нами. Тебя не интересует, кто мы!

— Потому что я всегда на кухне! — выпаливаю я, почти касаясь его груди.

— Ты негодяйка, — выдыхает он, кипя. — Эгоцентричное, чванливое, маленькое отродье!

— Я нет! Я просто…

Останавливаюсь, хмурюсь и отвожу взгляд. Чёрт побери. Будь он проклят. Я не ребенок. Я…

— Ты что? — требует он. — Хм?

Я не избалованная. Слёзы жгут мои глаза, и мой подбородок дрожит. Меня не волнует роскошь. Или деньги. Я не недружелюбна, потому что они живут здесь и живут по-другому. Это не так. Я просто…

— Что именно? — кричит он снова. — Сейчас стало тихой, да?

— Папа… — говорит Егор где-то из кухни. Но я не могу его видеть. Дядя теснит меня, не могу сдержать слёз.

— Я не…

С трудом сглатываю, не зная, что ответить. Мне трудно понять, в чём моя проблема. Он прав, не так ли? Любой вежливый и нормальный человек может легко поддерживать светскую беседу. Задавать им вопросы, улыбаться, шутить…

Качаю головой, больше для себя, чем для него, и произношу:

— Я просто… не привыкла…

— К чему именно? — спрашивает он. — К правилам? Лимиту расходов? Маленькой гардеробной?

Слеза катится по моей щеке, мне приходится приложить усилия, чтобы сдержать рыдания.

— К каким-то домашним делам? — продолжает он. — Что такого ужасного в этом доме по сравнению с вашим? К чему ты так не привыкла?

— Люди, — неожиданно вырывается у меня.

Не знаю, когда я осознала это, но слова просто слетают с губ.

Он прав. Я действительно не знаю, как общаться с людьми.

Слёзы текут по моему лицу, пока я смотрю в пол.

— Я не привыкла к людям, — шепчу я. — Дома со мной не разговаривают.

Он молчит и я не слышу, как мальчики делают какие-либо движения. Из-за тишины комната кажется меньше.

Глава 20

Алиса

Поднимаю взгляд, уже не заботясь о том, чтобы скрыть красные глаза и мокрое лицо.

— Никто со мной не разговаривает, — говорю я, и прежде чем он успевает что-то ответить, бегу вверх по лестнице, стремясь попасть в свою спальню и скрыться от их глаз.

Запираю дверь и падаю на кровать, закрыв глаза руками, чтобы остановить слезы.

Боже, почему я это сделала? Сейчас он отправит меня домой из-за того, что я слишком эмоциональна и слишком много работаю.

Тихо плачу в руку.

Мне не следовало этого делать. Я никогда ни с кем не ругаюсь, но я бы подралась с ним до того, как заплакала. Это тактика слабого человека — прекратить спор, начав рыдать. Нечестный бой, когда кто-то начинает плакать.

Ой, посмотрите на бедную, маленькую богатую девочку. Её мама и папа позволяли ей иметь всё, что она хотела, но они не держали её за руку, не целовали и не обнимали её каждый день. Бедный ребёнок.

Теперь они будут видеть во мне ещё меньше, чем раньше. Хрупкая. Легко сломать.

Проблема ходить на цыпочках.

Сколько детей с радостью жили бы с моими родителями, если бы это означало, что их кормят и одевают каждый день? У меня есть всё, а я просто сломалась перед ними из-за ничего.

Всем должно быть так же повезло, как мне.

— Вы можете в это поверить? — услышала я крик матери.

— Ой, да ладно, — усмехнулся мой отец. — Мы же знали, что это произойдёт.

Я медленно вошла в кабинет отца и увидела, как он и Мира улыбаются. Мама, сложив руки ладонями к груди, хихикала. Затем она протянула руку и обняла моего отца. Я тоже не могла сдержать улыбки.

— Что происходит? — тихо спросила я, входя в комнату. Но они, казалось, были сосредоточены только друг на друге.

Мира взглянула на меня и улыбнулась ещё шире.

— Твоя мама…

Но её прервал голос отца.

— Мне нужно позвонить Кириллу, — сказал он матери, обходя стол. — Весь промо нужно изменить для нового фильма.

Я посмотрела на них и остановилась перед диваном, чтобы они могли меня видеть.

— Актриса Анастасия Буткевич, номинированная на Оскар, — декламировал мой отец, словно читая рекламный щит.

Мой рот открылся, и я широко улыбнулась.

— Оскар?

Действительно? Это потрясающе!

— Ну нет, — поддразнила меня мама, всё ещё сосредоточенная на моём отце. — Что, если я выиграю? Тогда это будет оскароносная актриса. Лучше воздержись.

Мой отец снова рассмеялся и, обойдя стол, поцеловал её.

— Моя жена.

Они посмотрели друг на друга, их глаза светились волнением и блаженством. Я обошла их, пытаясь поймать их взгляды, когда приближалась. Мне хотелось обнять маму и поздравить её. Хотела, чтобы она знала, как я горжусь ею.

— Мама…

— Пойди, позвони ещё раз, — сказала она Мире, не слыша меня. — Ты знаешь, что делать.

Глаза Миры встретились с моими, всегда присутствующая жалость всё ещё была здесь. Затем она с сожалением посмотрела на моих родителей, прежде чем тихо выйти из комнаты.

— Поздравляю, — сказала я, подходя, сохраняя улыбку на лице. Но моя мама уже ушла.

— Хорошо, давай отправимся в офис Дианы, — сказала она моему отцу. — Мне нужно будет написать заявление.

— Я так горжусь тобой, дорогая, — сказал он.

Они оба ушли, унося с собой шум и суматоху. Как будто я была лишь тенью, призраком, который бродил по их коридорам, но меня не замечали и не слышали.

Я стояла в стороне, наблюдая, как они исчезают за углом. Сложив руки перед собой, пыталась