Воронка второго шанса - Анна Михайлова

еще эта картина освещенного горящими клинками тела, будь она неладна… Рельефное, поджарое, смертоносное. Всякий раз, когда она всплывала перед глазами — от нее бросало одновременно в жар, и в холод.

Каждое утро Лера выходила в горницу и начинала делать разминку. Нужно было как можно быстрее подчинить себе собственное тело, чтобы оно выдерживало возрастающую нагрузку. С каждым днем ее упорство приносило плоды — получалось все лучше и лучше. Лере нравилась вернувшаяся послушность тела: шпагаты, растяжки, прогибы. Возможность без напряга поднять ногу к голове, кружась на носке. Шутки ради девушка даже как-то встала на голову, расхохотавшись от потрясенного вида волхва.

Заметив, что Лера мерзнет, хранитель усилил растопку печи. В доме было более чем тепло, хотя Драгомир ворчал, что тропики не заказывал. Но приказ перестать устраивать жару отчего-то не отдавал. Возможно, заметил, что девушке удобнее заниматься по утрам в коротких шортах и майке. Или ему в глубине души нравилось, что она делает это именно в таком виде? Первые несколько раз он следил за ее разминкой, но потом начал выходить из дома под любым благовидным предлогом.

Что с ним творилось, он и сам не понимал. Вернее — сваливал все на банальную физиологию. Когда перед тобой так эротично прогибается молодое упругое тело — невозможно оставаться равнодушным. Упругая попка в коротких шортах, высокая грудь, отчетливо обрисовывающаяся при наклонах…

— Ты это нарочно? — рыкнул Драгомир в один из первых дней ее занятий.

— Что именно? — девушка повернулась и посмотрела с такой недоуменной беззащитностью, что у него не хватило духу ляпнуть нечто пошлое.

«Игра. Это все лишь игра», — повторял он сам себе, седлая коня, — «она плоть от плоти своего мира. Такая же испорченная, как и все ее поколение».

Волхв ждал, когда же Лера закончит строить из себя девочку-ромашку и перейдет к активному флирту: томное придыхание, якобы случайные касания, начнет тереться о него, пока едут верхом. Должно же ей стать скучно, наконец! Не удивился бы, даже если пробралась к нему в постель среди ночи.

Но, к его вящему удивлению, ничего подобного не происходило. Лера с радостью взлетала к нему в руки, устраивалась поудобнее и затихала. Доверчиво прижимаясь, но без какого-либо похотливого подтекста. Чаще всего просто засыпала под мерную конскую поступь.

Драгомир начал ловить себя на том, что в пути, раз за разом втягивал воздух над ее головой. Удивительно, но ее аромат напоминал запах летнего, нагретого солнцем луга. Теплый, уютный, обволакивающий. Волхв демонстративно отворачивался, но его вновь и вновь тянуло заполнить легкие нежным, манящим благоуханием. Злился, но ничего не мог с собой поделать.

А еще удивляло, что подопечная не жаловалась. Ни на что. Ни на перепачканные чернилами руки, ни на мышечную усталость после занятий, которую он потихоньку снимал по пути обратно. Прижимал к себе хрупкое тело чуть крепче нужного, и вытягивал из нее утомление. Иначе бы девочка физически не осилила вечерних занятий. Самому себе не признавался, что исподволь начинал уже с утра ждать наступления вечера. Когда нужно будет возвращаться домой и обучать свою золотоглазую подопечную.

— Эй, ты, новенькая! Разговор есть.

Лера нехотя оторвалась от книги. Короткая перемена между уроками многими девчонками использовалась, чтобы размять ноги. А ей, привыкшей к долгим сиденьям в библиотеке, нужно было нагнать программу. Хотя бы по основным предметам. Быть отстающей категорически надоело. Поэтому Лера предпочитала не тратить время понапрасну.

— О чем? — Лера с удивлением посмотрела на агрессивную собеседницу. Крепкая, светловолосая. Круглые щеки и твердый, слишком грубоватый для девушки подбородок. В целом приятная — если бы не надменное выражение лица и сжатые в ниточку губы. Как-то с первого дня у них с Бежаной не сложилось. Всем нравиться невозможно, поэтому особо огорчаться смысла не было. Лера пару раз осадила ее язвительные комментарии, сведя дело к вооруженному нейтралитету. До сегодняшнего дня этого было достаточно.

— Есть о чем. Поняла⁈ — девушка явно нарывалась на ссору. Особенно, когда вокруг никого не было, класс опустел. Она гневно кривилась и сжимала кулаки, пытаясь разозлить Леру. Чтобы та психанула и глупо полезла в драку. Шансов против «рыси» у нее, естественно, не было. Бежана с удовольствием разукрасила бы эту худосочную, да так, чтоб неделю встать с постели не могла.

Кроме морального удовлетворения было еще кое-что. Зачинщик драки вылетал из школы — это был закон. Который знали все ученицы, но могла не знать новенькая. Грех было таким шансом не воспользоваться. В свою очередь Лера неожиданно поймала себя на мысли, что не боится. Да, оппонентка явно крупнее и драться умеет. Ну и что? Вместо привычной боязливости просыпалась злость. Пока сдерживаемая.

— Поняла. Говори, — Лера откинулась на спинку стула, сложив руки на груди.

— Ты думаешь, раз командира сродственница, то тебе все можно, да? Поэтому такая дерзая[1]?

— Если есть что по существу — говори. А нет — не отвлекай, — Лера пододвинула к себе книгу, сделав вид, что хочет вернуться к чтению. Отчего-то этот жест особенно взбеленил. «Рысь» со всей дури хлопнула ладонью по книге.

— Я с тобой не договорила!

— Руками махать будешь на тренировке или на рынке. Говори что хотела, — вызверилась Лера. Последнее время она чаще выходила из себя. От прежней покладистости и следа не осталось.

— Я тебя насквозь вижу, поняла! Да только зря ты к нему ручонки тянешь. Он с тобой наиграется и бросит. Можешь сколько влезет на ложе ноги раздвигать!

Гигантских усилий стоило не рассмеяться. Эта грозная суровая девка пришла, чтобы закатить сцену ревности? И кому — ей?

— Ты хоть скажешь о ком речь? — с жалостью в глазах посмотрела на собеседницу Лера. Вот почему чужие мексиканские страсти со стороны всегда кажутся такими нелепыми? Смешнее только ревность, особенно если она — необоснованная. Или это все же разница в возрасте позволяет смотреть на ситуацию несколько свысока?

— Она мой! Поняла? Он мой будет. А ты — волочайка суходраная! — Бежана вцепилась в рубашку новенькой, явно мечтая сжать пальцы на длинной тонкой шее. И хотя в первую секунду янтарные глаза Леры загорелись гневом, то потом она не выдержала и расхохоталась. Выражение было скорее всего оскорбительным, но смешным настолько, что невозможно было остановиться.

— Не смей! Я сейчас твои желтые гляделки выцарапаю! — взвизгнула Бежана.

— По… подожди, — Лера, захлебывая от смеха, вяло отмахнулась от державшей ее руки. Изо всех сил