Даже когда я уйду - Николь Фиорина

Я стоял не так далеко и заметил, как чуть приподнимаются крошечные волоски на ее обнаженных руках. Я впился в нее взглядом, осматривая дюйм за дюймом. По коже ее разбежались мурашки, и глаза мои опустились ниже, на грудь, которую не удерживал лифчик. Она тоже издевалась надо мной, как те чертовы тени.

Мия отвернулась. О, как мне хотелось, чтобы остановила она ту боль, что съедала меня. Чтобы избавила меня от страданий. Уж этим-то она была мне обязана.

Она совсем с катушек слетела, но я все равно любил ее. Любил так сильно, что почти ненавидел.

И сейчас мне хотелось трахнуть ее, чтобы показать свою ненависть. Ледяную ненависть, которая обжигала.

Настоящий мороз.

Мия

С тех пор, как я оттолкнула Олли, прошло всего шесть часов, но вот он, пялится на меня так, словно я – закуска. Челюсти стиснуты, кулаки сжаты, ноздри широко распахнуты. Его яростные кошачьи глаза пришпилили меня к месту. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: я его достала.

Я открыла двери и почувствовала, как на меня обрушилось торнадо. Оно почти протолкнуло меня вперед. Знакомые пальцы схватили за бока, впились в мышцы и кости. С губ сорвался рваный выдох. Олли пинком закрыл дверь. Все, что было у меня в руках, я тут же уронила на пол. Знакомые губы мазнули по моему уху: Олли прижался ко мне сзади, пришпилил к двери.

Знакомый, теплый, безопасный Олли. Сердце мое пело от его близости. Разгоряченное дыхание прокатилось по моей холодной коже, и я почувствовала знакомый мятный запах – наш постоянный спутник. Олли молча запустил пальцы за резинку моих штанов и трусов, стянул их вниз, провел по коже.

– Олли…

В глазах стояли слезы, и все вокруг виделось мне размытым. В паху горело пламя, звало Олли… требовало его касаний и его восхищения. Я бы не смогла оттолкнуть его, даже если бы очень захотела.

Зубы его провели по моему плечу, по той части, где оно переходило в шею… стояк его тоже терся об меня. Я завела руку назад, готовясь коснуться его, провести пальцами по взъерошенным волосам, но Олли перехватил мое запястье. Он скрестил мне руки, удерживая их наверху, и прижал к двери. Он был непредсказуемым. Жадным. Яростным.

Одной рукой он чуть ли не толкнул меня в спину, и я вжалась лицом в дверь. Хватка вокруг моих запястий усилилась, колено Олли распахнуло мои ноги. Я осталась беззащитной. Открытой. Клыки желания впились в меня, кровь внизу пульсировала в такт мелодии Олли. Он никогда не причинит мне вреда. Мое сердце жаждало подпитки.

– Я хотел трахнуть ее, но не смог, – объявил Олли, и голос его прозвучал сжато, безэмоционально. – Физически не смог, потому что я твой раб.

Его палец коснулся моего паха, и я задрожала. Олли уронил голову мне на плечо, вдохнул. Я попыталась обернуться и посмотреть на него, но он убрал руку и снова вдавил меня лицом в дверь, удерживая на месте.

Я не понимала, что происходит. Это непонимание ослепляло меня.

Ладонь его снова обратила внимание на мой мокрый от желания пах. Но он сосредоточился не на том, чтобы доставить мне удовольствие. Все, что он делал, он делал ради себя… но я не остановила его. Я радовалась его присутствию: его прикосновению, его близости, рваному дыханию на своей коже. Я радовалась всему.

Пальцы пульсировали внутри меня – растягивая, проталкиваясь дальше. Трахая меня.

– Попроси меня остановиться, – предупредил Олли рваным голосом, вбиваясь все глубже.

Я не ответила, и он притянул меня к себе, а потом еще сильнее сжал запястья. Он входил в меня все яростнее, с несдерживаемым голодом. Требовательно.

– Черт подери, Мия! Останови меня!

– Нет! – закричала я.

Он выпустил мои руки. И когда я уже было подумала, что Олли наконец сорвался, его член показался из штанов и потерся о мою киску – твердый и неукротимый. Олли был волной ярости: сдавив мне бедра, он оттащил меня от двери, а потом буквально бросил на стол.

Но я не испугалась. Я боялась только за него, потому что это был не Олли. Он никогда так грубо со мной не обращался. Никогда не толкал меня. Никогда не трахал меня. И все внутри меня кричало о том, что так он и сделает. Впервые в жизни Олли трахнет меня. Я не успела повернуться – Олли схватил меня за задницу и вдавил мое лицо в стол.

Я будто бы потеряла желание двигаться и превратилась в то, что требовалось Олли. Мне не хотелось говорить ему «нет». Я стала грушей для битья. Грудь моя прижималась к теперь чистому столу, ноги развели в стороны, задницу приподняли, я почувствовала внутри себя его пальцы, а потом их сменил его набухший член. Я закусила губу, не давая исторгнуться рвущемуся наружу крику, а Олли продолжал мстить мне.

Он вбивался в меня снова и снова, удерживая кулаком волосы, задирая голову.

Я снова и снова чувствовала его кости, пока он входил в меня так незнакомо… я не открывала взгляда от матраса, на котором мы когда-то занимались любовью. Снова и снова пальцы его впивались в кожу, оставляя следы. А потом теплое семя излилось внутрь меня.

И все закончилось. Наступила тишина.

Ничего не двигалось.

Олли так и замер, глубоко внутри меня. Все тело его дрожало, пока он пытался выровнять дыхание. Время текло медленно – слишком медленно. Мы оба замерли в моменте максимальной близости. Я так и не увидела его лица, потому что Олли не давал мне на себя посмотреть. Будто бы посмотрев на меня, он не смог бы сделать того, что сделал. И его все равно трясло. Он жалел.

Наконец Олли вышел из меня, и теплая жидкость потекла по бедру, но я не могла пошевелиться. Не могла говорить. Я крепко зажмурилась, почти закусив внутреннюю сторону щеки.

Шли секунды. Я услышала, как закрывается дверь, и только так поняла, что возмездие его завершилось.

Часовая стрелка замерла в районе трех – я ждала Итана. Он давно уже должен был появиться. Именно сегодня я отчаянно нуждалась в компании… и сидела одна. А ведь было время, когда я только того и хотела. Я ни в ком не нуждалась, пока не стала жертвой любви.

Я не злилась на Олли за то, что он сделал. Если честно, то он показал мне часть себя, и я наконец кое-что поняла. Он будто бы завернул меня в одеяло и отнес в ад – туда, откуда сам выбраться не мог. Дал