Все начнется с нас - Колин Гувер

— Другого выхода я не вижу. Я помню, как она обращается с детьми. Джош подумывает о том, чтобы разыскать отца, но Тим еще хуже, чем моя мать.

— А какие у тебя права как у старшего брата? Они вообще есть?

— Мне нужно от нее согласие на то, чтобы Джош жил со мной. Я бы на это не рассчитывал. Она откажет только для того, чтобы меня позлить… — Атлас тяжело вздыхает. — Если брат останется с ней, он пропал. Он непримиримее, чем я в его годы. Злее. Боюсь подумать, во что выльется эта злость, если он не обретет хотя бы малейшую опору. Хотя кто сказал, что я с ним справлюсь? Вдруг сделаю ему только хуже?

— Не сделаешь, Атлас. Сам знаешь.

Он отвечает проблеском улыбки.

— Тебе легко говорить. Ты-то спец по воспитанию детей.

— Я искусно притворяюсь. А вообще-то понятия не имею, что делать. Да и любой родитель так же. У нас у всех синдром самозванца. Остается только импровизировать.

— Это и утешает, и пугает одновременно, — говорит Атлас.

— Ты сейчас одной фразой описал родительство.

Он делает глубокий вдох, затем выдох.

— Думаю, мне пора обратно — убедиться, что парень не вздумал опять меня ограбить. Я позвоню позже, хорошо?

— Хорошо. Удачи тебе с братом.

То, как Атлас одними губами произносит «пока», выглядит дико сексуально.

Завершив звонок, я падаю на кровать и вздыхаю. Обожаю чувство, которое накатывает после общения с Атласом. Даже такой внезапный и скомканный разговор заряжает меня энергией, окрыляет, делает счастливой.

Жаль, я не знаю точно, где Атлас живет. А то заехала бы к нему с обнимашками, как он заезжал ко мне. Мне за него и тревожно, и радостно. Даже не представляю, каким одиноким он себя чувствовал все эти годы без семьи.

А этот бедный мальчик? История Атласа повторилась, как будто их матери не хватило одного неприкаянного ребенка.

Мой телефон оживает: новое сообщение. Убедившись, что это Атлас, я улыбаюсь. А оценив количество текста, улыбаюсь еще шире.

Спасибо тебе за то, что утешаешь меня и придаешь сил. Всякий раз, когда я сбивался с пути, ты была моим маяком. Даже если не собиралась светить в мою сторону. Я очень тебе благодарен. Мне тебя не хватало. И мне точно стоило тебя поцеловать.

Я дочитываю, прижав ладонь к губам. Эмоций так много, что я даже не знаю, как их выразить.

Джошу повезло, что у него есть ты.

Пару секунд спустя Атлас ставит реакцию-сердечко. Я отправляю вдогонку:

И да. Тебе правда стоило меня поцеловать.

Атлас и на это ставит сердечко.

Глава 17. Атлас

Джош мне не доверяет, но это поправимо. Могу поспорить, он вообще никому не доверяет, поэтому я на него не в обиде. Если его детство походило на мое, я уверен, что к двенадцати годам он натерпелся такого, чего не пожелаешь ни одному ребенку.

И хотя он глядит на меня с подозрением, ему еще и любопытно. Я это чувствую. Брат редко о чем-то спрашивает, однако по глазам я вижу, что миллионы вопросов готовы сорваться с его языка. По неизвестной мне причине он держит их при себе. Наверняка Джош недоумевает, почему я так мягко с ним обошелся, несмотря на его проделки в ресторанах. А еще он, должно быть, удивляется, почему я ничего о нем не знал и почему я совсем не такой, как наша мать и Тим.

Не хочу, чтобы Джошу стало некомфортно, поэтому говорю в основном я, а он спокойно завтракает. Мне несложно, ведь вопросов у меня не меньше, чем у него. В том числе и поэтому мне не спалось сегодня ночью, когда мы наконец приехали домой. Я все прислушивался, не попытается ли брат сбежать. А утром, честно говоря, удивился, что он все еще здесь.

Возможно, мои вопросы раздражают Джоша, но вспоминая мои двенадцать лет… В том возрасте мне хотелось одного: стать кому-нибудь интересным, пусть даже интерес будет фальшивый. Если жизнь младшего брата похожа на мою, его уже двенадцать лет игнорируют близкие, и под моей крышей я такого не допущу. Пока я задаю лишь безопасные вопросы. Чтобы постепенно перейти к более сложным.

Джош ест все блюда по очереди. Сперва печенье, затем бекон. Когда он переходит к блинчикам, я спрашиваю:

— Ты чем-нибудь увлекаешься? Есть хобби?

Он слегка приподнимает бровь. Не знаю, в ответ на мой вопрос или в качестве комплимента еде.

— А что?

— Тебе любопытно, почему я спрашиваю про твои хобби?

Джош кивает, и я замечаю, как напряжена его шея.

— Я пропустил двенадцать лет твоей жизни. Мне интересно, что ты за человек.

Брат опускает взгляд и переключается на блинчики.

— Мне нравится манга, — бормочет он.

К счастью, я знаю, что такое манга, — спасибо Тео.

— Какая самая любимая?

— «Ван-Пис», — отвечает Джош и сразу трясет головой. — Нет, все-таки «Человек-бензопила».

Боюсь, если развивать тему дальше, станет понятно, что я профан.

— Хочешь, чуть позже сходим в книжный? — предлагаю я.

Он кивает.

— Вкусные блинчики.

— Спасибо.

Брат выпивает сок и, поставив стакан, говорит:

— А ты чем интересуешься? Кроме готовки, — косится он на тарелку.

Даже не знаю, что ответить. Львиную долю времени я посвящаю ресторанам. Все, что остается, я трачу на мелкий ремонт, стирку, сон…

— Ну, я люблю кулинарные шоу.

— Сочувствую, — усмехается Джош.

— Почему?

— Я же сказал: «кроме готовки».

Вопрос более заковыристый, чем я думал, легко не отделаться.

— Люблю ходить в музеи, — говорю я. — И в кино. А еще путешествовать. Правда, я ничего не успеваю.

— Потому что все время работаешь?

— Ага.